Врачебная тайна. Шанс на счастье - стр. 12
Я внимательно слежу за каждым ее движением и не могу оставить некоторые действия без комментариев. Ругаю все, что только есть на свете, за то, что мне оперировать нельзя.
Ассистировать тоже нельзя, если честно. Но об этом всем я практически никому не говорил.
Входим в брюшную полость, видим объем повреждений и тут у меня с Рузановой начинается спор. Она, дурында, считает, что селезенку нужно ушивать.
Я категорически против! Не при таком объеме пораженной ткани. Кровопотеря слишком сильна и рисковать жизнью ребенка я не намерен.
– Ты ассистируешь! – Марьям хлестко ставит меня на место. – Эта операция – моя!
– Ребята, поторопитесь, – подгоняет Карпов. – Время зря не теряйте, – просит. – Мальчишка стабилен. Но это только пока.
Только вот Марьям словно бы и не слышит его предупреждения, она упрямо пытается настоять на своем.
Мне приходится подчиниться.
– Долго еще? – спрашивает Серега. По напряженному голосу понимаю, скоро наступит трындец.
– Сколько потребуется! – Рузанова срывается и на него.
Она лишь на один миг поднимает глаза на Карпова, переключает внимание, но этого более, чем достаточно, чтобы навредить ребенку.
– Твою мать! – шипит. – Зажимай! – орет на меня.
– Мы его теряем, – Карпов подливает масла в огонь.
Обстановка в операционной становится слишком напряженной.
Монотонный звук монитора раздается тогда, когда впереди у Марьям еще крайне много работы. Если она продолжит в этом духе, то мы не спасем малыша.
– Отошли от стола! – рявкает Карпов чуть ли не расталкивая нас.
– Да пошли вы! – кидает в сердцах Рузанова, срывает халат и выбегает из операционной. Оставляя нас самих разгребать.
– Чем помочь? – включаюсь в процесс.
– Заканчивай операцию как можно быстрее! – рычит. Смотрит на монитор. – Завели. Пока стабилен.
– Александр Петрович? Что делаем? – на меня смотрят несколько пар глаз. – Как оперировать будете? Без ассистента?
– Лизонька, ты как? Выучилась на врача? – спрашиваю у самой старшей среди присутствующих медсестер.
– Д-да, – кивает нерешительно.
– На хирурга, надеюсь? – не отрываю от девушки серьезный взгляд.
– А как вы узнали? – ахает от удивления.
– Интуиция, – отвечаю немного расслабляясь. – Беги, мойся. Ассистировать будешь.
– Но я… – теряется. – Еще никогда…
– Времени нет, – отрезаю. – Спасти мальчугана хочешь?
Девушка без лишних слов передает свой участок работы другой медсестре, а сама со всех ног уносится мыться.
– Санек, тебя ж уволят за это, – Карпов качает головой. – Выдадут волчий билет.
– Похрен! – огрызаюсь. – Одному мне его не спасти. Лизка давно уже впахивает в операционной, выучилась. Вместе у нас будет шанс вытащить малыша.
– Тогда давай используем его на все двести! – заключает.
Вновь погружаемся в сложнейший процесс. Здесь каждое движение должно быть выверено до миллиметра, нельзя ничего пропустить, но и медлить совсем неприемлемо.
Сложно.
Шаг за шагом иду вперед. Руки болят просто дико, но я стиснув зубы продолжаю операцию.
Знаю, сутки после этого мне будет тупо ни до чего. Я не смогу даже кружку с кофе поднять, но сейчас мне на это все пофиг.
Сейчас передо мной на операционном столе лежит маленький мальчик, который может лишиться жизни. И я обязан его спасти!
Я сделаю это!
Превозмогая боль произвожу удаление селезенки, ставлю дренаж, ушиваю слой за слоем, вяжу узлы крепко-крепко.