Врач. Спаси нашу дочь - стр. 17
Да, я буду себя проклинать за это, я упала ниже плинтуса, да вот только жизнь дочери мне дороже собственной гордости. Все, что скажет, сделаю ради Саши.
— Раздевайся.
Отходит от меня, а я вижу, как у Олега из синих штанов медицинского костюма огромный бугор выпирает.
Во рту пересыхает, сердце ускоряет ритм.
— Ты сошел с ума? Здесь? Сейчас?!
Холодов подходит, достает ключи и закрывает нас изнутри кабинета.
— Сейчас. Снимай одежду, Яна. Встань на колени. Я хочу увидеть, как ты меня умоляешь.
10. Глава 10
— Я не могу так… сразу. Я не готова.
Пячусь назад, вот только ключи у Олега, мы здесь одни, уже ночь на дворе.
— Ты уже потекла, так что не надо церемоний.
— Мне нужно к дочери.
— Она спит, позже зайдешь.
Олег разминает шею, и садится в большое кресло, сканируя меня ожидающим ответа взглядом.
— Опустишься до насилия? Так будет?
Не знаю, почему так говорю, не знаю!
Нервы натянуты до предела, не то чтобы я не готовилась, я вообще этого не ждала! И дело не в том, что на мне старый лифчик, нет, но просто… я не знаю уже его. Пять лет прошло, Олег изменился, да и я, наверное, тоже.
— Чушь не неси, мы сделку заключили, так что не надо строить из себя жертву! Ты уже взрослая девочка, Яна.
Киваю, Олег прав. Я сама на это пошла. Неважно, почему и зачем. Так надо.
— Хорошо. Одна ночь? То есть один раз? – выторговываю.
Олег усмехается, и я ловлю опасный блеск в его глазах. Взгляд стал намного темнее, такой синий… как море, как океан.
— До операции Александры месяц, и ты будешь приходить ко мне этот месяц, Яна. Каждую ночь. Каждую.
— Ты слишком многого просишь.
— А во сколько ты оцениваешь жизнь своей дочери?
— Ты же знаешь, что у меня нет выбора, Олег! Ты знаешь сам, что я все сделаю, все! Как я могла любить тебя когда-то? Ненавижу тебя… – взрываюсь, сердце стучит где-то в горле. Он меня в угол загнал, как мышку.
— Я тебя тоже ненавижу. И хочу. На колени! Повтори то, что ты хочешь от меня. Живо!
Кажется, такого унижения я еще не испытывала, но Холодов не шутит. Приказывает, говорит на полном серьезе.
Это ему нравится. Нравится видеть меня в таком положении, зависимую, понимающую, что жизнь собственного ребенка в его руках врача.
Стискиваю зубы и сглатываю, медленно опускаюсь на колени перед бывшим. Дрожать почему-то начинаю, поднимаю на Олега глаза. Все расплывается от слез… Больно.
— Я не слышу. Что тебе надо?
— Спаси моего ребенка, Олег… – тихо, на выдохе, стоя перед ним на коленях, видя, как загораются его темные глаза. Победа, похоть, торжество. Холодов победил. Конечно.
— Ты меня умоляешь?
Складывает крепкие руки на груди, откидывается на спинку кресла. Чертов хозяин положения, и кажется, что сейчас хозяин мира.
— Да. Я тебя умоляю. Олег, пожалуйста, спаси мою дочь! Саша маленькая, она хочет жить!
Глаза в глаза, Холодов довольно кивает. Ему нравится это – видеть меня у своих ног, хотя мне не стыдно. Я буду ноги ему целовать, если попросит, лишь бы Сашенька жила.
— Какая послушная гулящая жена, — добавляет, а затем коротко кивает на кушетку. — Снимай тряпки и ложись.
— Здесь? Разве нет другого места…
— А тебе разве не все равно где? По-моему, шлюхам без разницы.
Шлюхой назвал. Больно, неприятно, так уверенно говорит об этом, что невольно сама задумываюсь. Олег ведь и правда так думает на полном серьезе.