Возвращение - стр. 54
– Надеюсь, без начинки из крысиного яда, – прокомментировала я этот порыв (есть люди, которые на словах извиняться не умеют совершенно, зато готовы горы свернуть на деле!) и улыбнулась.
– А он вкусный, этот крысиный яд? – моментально встрял любопытный Фаль, и вся наша компания покатилась со смеху.
Оставшаяся часть обеда прошла гораздо спокойнее. Я все– таки отведала и тающего во рту нежного мяса, и грибков, и еще горячих пирогов с яблоками и ягодами. Единственной проблемой, беспокоившей душу магевы в процессе кормления, был вопрос: а смогу ли после всех этих разносолов взгромоздиться на Дэлькора или друзьям придется сооружать волокушу для беспардонно объевшейся колдуньи?
Титанического телосложения мужик, первым заговоривший с нами об истории Дуницы и весьма беспокоившийся, не прогневаемся ли мы на дерзкую девушку, умиротворенно взирал, как хлопочет та вокруг нашего стола, стараясь «укормить» клиентов до заворота кишок. Дядя, кажется, преисполнился благоговения по отношению к моей скромной персоне. Вероятно, ранее никому быстро утихомирить воинственную Дуницу не удавалось. Так часто бывает, когда слишком рано человек становится самостоятельным, поначалу он мало склонен слушать добрые советы. Как уж мне удалось достучаться до девушки, не знаю, может, и правда случилось маленькое чудо, только без помощи рун…
Обретшая после чистосердечного раскаяния неиссякаемый запас доброжелательности, Дуница подсовывала нам все новые и новые лакомства. Мы, разнеженные хорошей едой, расслабились и уже не так торопились в дорогу. Не знаю, сколько бы еще просидели в харчевне, если бы не жалобный вопль, донесшийся снаружи и заставивший встрепенуться не только наш привыкший к неожиданностям коллектив, но и других посетителей.
Известно, народ обожает глазеть как на пожар, так и на любую другую беду ближнего. Желающих лицезреть, в чем причина вопля, нашлось предостаточно. На двор, побросав свои миски, ложки и кружки, высыпала большая часть вкушающих пищу. Мы же вышли только потому, что Фаль, смакующий пирожки (сразу три и с разными начинками!), задумчиво прозвенел:
– Дэлькор рычит!
Как может лошадь рычать, я в толк взять не могла, однако, убедившись в супервозможностях эльфийского выкормыша, совершенно твердо знала: если какая-то лошадь способна издавать несвойственные племени копытных звуки, так это мой рыжий бандит Дэлькор. Жеребец был настоящим драконом в весьма эффектной лошадиной шкуре. Если б мне сказали, что он начал дышать огнем, я бы поверила и в такое. Рычит, значит, надо. А почему надо – стоит пойти и проверить. Моих скромных дедуктивных способностей оказалось вполне достаточно для того, чтобы биться об заклад: вопль человека и рык Дэлькора находились между собой в причинно-следственных отношениях.
Мы выбрались из харчевни, народ расступился, пропуская нас, точно следственную бригаду, к месту происшествия. Дэлькор стоял по стойке «смирно» и крепко держал в зубах руку черноволосого, бьющегося в сопливой истерике вьюноши.
– Проголодался, что ли? – выковыривая из зуба какой-то упрямый кусочек, меланхолично поинтересовался Кейр, одним махом создавая в деревне легенду о страшном, но справедливом коне-людоеде.
– Не клевещи на невинную животинку, – уже сообразив, в чем дело, строго погрозила телохранителю. – Вспомни, я ему что приказала, когда кушать шли? Багаж охранять…