Возвращение - стр. 44
– Не уверена, что высижу там. Жестокое зрелище.
– Ну, бык обыкновенно погибает, что есть, то есть, но так ведь к этому же все не сводится. Это больше похоже на танец.
Соня осталась при своих сомнениях, но понимала, что сейчас спорить по поводу изуверского, по ее мнению, развлечения было не ко времени. Она прошла к противоположной стене, тоже сплошь завешанной десятками фотографий, большей частью девушек в костюмах фламенко. На некоторых из них встречался и мужчина.
На первый взгляд это была серия снимков разных девушек, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что на них всех запечатлен один и тот же человек, превращающийся из ребенка в женщину, из пухленькой девчушки в платье в горошек – в чувственную красавицу с сердитым взором и в кружевах, из гадкого утенка – в изящного лебедя с веером из перьев. От снимка к снимку менялась и прическа: волосы были то собраны в затейливый узел, то заплетены в косы, то закручены в шиньон, а кое-где украшены огромным гребнем, высившимся позади головы. В нарядах тоже царило разнообразие: среди платьев с роскошными шлейфами, отделанными кружевными оборками, иногда мелькала шаль с длинными кистями или юбка до колен, а на одной фотографии вдруг обнаружились брюки в комплекте с коротким пиджаком. Наряды менялись, а вот выражение девичьего лица на всех снимках оставалось неизменным – дерзким, пылким, передававшим, как выразилась бы Корасон, актитуд.
– Это сестра Игнасио, – охотно пояснил старик.
– Как ее звали?
– Мерседес Каталина Консепсьон Рамирес, – протянул он, точно вспоминая строчку из стихотворения.
– Ничего себе имя!
– В этих краях довольно обычное. Родные звали ее Мерче.
– И такая, похоже, была красавица.
– О да, она была… – он запнулся, словно подыскивая нужные слова, – очень красивой. Родители в ней души не чаяли, а братья баловали так, что чуть беды не сотворили. Девочкой была непослушной, но все ее просто обожали. Она танцевала, видите? Танцевала фламенко – и танцовщицей была очень хорошей, очень, очень хорошей. Настоящей знаменитостью в этих местах.
Из головы Сони никак не шел образ девушки, за которой она в тот день подсмотрела. Женщина на этих снимках выглядела совсем иначе.
– И где же она выступала?
– На местных праздниках, на хуэргас, – это такие частные торжества, иногда их проводят в барах. Лет с трех она забавляла всех вокруг тем, что изображала танцовщицу фламенко, без устали, как заводная кукла, отрабатывая движения. На пятый день рождения Мерседес отвели на ее первый настоящий урок сюда, в Сакромонте, а в качестве подарка она получила свою первую пару настоящих туфель для танцев.
Соня улыбнулась. Ее тронула официальность, с которой старик изъяснялся, и то, как тщательно подбирал фразы на чужом языке. Она видела, что ему приятно вспоминать мелочи прошлого.
– Похоже, упорства ей было не занимать. А ее мать танцевала?
– Да так же, как и большинство местных жительниц, – ответил старик. – Если ты отсюда, значит вырос с фламенко. Это часть нашего города. От него не спрячешься, его танцуют на праздниках, на вечеринках, повсюду в Сакромонте, и в какой-то момент почти каждая пробует в нем свои силы, но не с таким напором, какой был у той девчушки.
– А кто ей аккомпанировал? Ее отец умел играть на гитаре?
– Немного. Но один из ее братьев оказался очень музыкальным, поэтому рядом всегда находился кто-то, готовый ей подыграть. Ее первое выступление состоялось, когда ей было лет восемь. Прямо тут, в баре. На гитаре играл ее брат Эмилио, тот, который музыкант. Успех она имела необыкновенный, и не просто потому, что выросла на глазах своих зрителей, – поверьте, никто ей не потакал. Дело было в другом. Когда эта девчушка танцевала, она становилась кем-то еще. Происходило какое-то волшебство. Даже после того, как все уже по многу раз увидели, как танцует Мерседес, каждое ее выступление все равно собирало толпу.