Возвращение повесы - стр. 9
– Я дал ему опиум, – прошептал Болдуин. – Это все, что я могу сделать. Вскоре он умрет от потери крови, и это станет для него избавлением…
Саймон знал, к какой долгой и мучительной смерти приводят брюшные раны в случае заражения. Взяв друга за руку, он тихо проговорил:
– Я ужасно зол на тебя…
– А я на тебя, – ответил раненый. – Пойми, это моя дуэль. Умираю, – добавил Исайя без особого сожаления. Потом вдруг нахмурился и пробормотал: – Надо позаботиться о Джейн.
Саймон сжал его руку:
– Я это сделаю, не беспокойся.
– Женишься на ней?
Саймон в изумлении молчал.
– Нет! – Джейн рухнула на колени рядом с доктором. – Дядя Исайя…
– У нее ведь никого нет, – продолжал Исайя, глядя на Саймона; было заметно, что ему очень трудно держать глаза открытыми. – И еще это несчастье… Обещай, что женишься, иначе не смогу умереть спокойно.
Это был чистейшей воды шантаж! Исайя Тревитт всегда добивался того, чего хотел, использовал любое оружие, законное и незаконное, и даже перед лицом смерти он не изменился. Саймон понимал, что если будет медлить с ответом, если начнет спорить, то Исайя, возможно, умрет прежде, чем он даст обещание. А ведь этот человек не раз давал ему советы, спасавшие его от смерти…
– Да, конечно, женюсь, – ответил он и тут же добавил: – Видишь ли, мы с Джейн и так собирались просить у тебя благословения.
Саймон выразительно взглянул на девушку, давая ей понять, что она не должна спорить. Джейн в изумлении смотрела на дядю, однако молчала. Слезы градом катились по ее щекам и падали на серое платье. Эти слезы и распущенные волосы придавали ей сходство со скорбящей Мадонной, написанной Рафаэлем.
– Это надо сделать сейчас, – снова заговорил Исайя.
Саймон невольно вздрогнул и заглянул в глаза друга:
– Сейчас?.. Но мы ведь…
– Сейчас же, Саймон, – перебил его Исайя. – Я хочу… хочу быть свидетелем. – Тут глаза его закрылись, и он шепотом добавил: – Сейчас же.
Саймон выпрямился, отошел в сторону и поманил к себе доктора Боулинга. Окружающие из вежливости попятились, но было ясно, что все напряженно прислушивались. Тут кто-то протянул ему чашку чая, и Саймон кивнул в знак благодарности. Повернувшись к доктору, спросил:
– Сколько ему осталось?
– Трудно сказать. – Боулинг пожал плечами. – Волевой человек даже при значительной потере крови может протянуть довольно долго. А что с Макартуром? Он убит?
– Она прервала дуэль. – Саймон покосился на Джейн, все еще стоявшую на коленях. – Зачем ее послали?
– Видит бог, никто ее не посылал. Но все соседи тряслись от страха, боялись вмешиваться в дело чести. К вашему возвращению он бы, вероятно, уже умер, если бы она не побежала за вами.
Джейн всегда держалась в тени, а теперь вдруг… Какая же она на самом деле? Саймон снова посмотрел на девушку, которой предстояло стать его женой. Да, вероятно, ему придется привести ее в свой дом в Брайдсуэлле.
Ему вдруг вспомнились слова Макартура, и к горлу подступил комок. Действительно, что он знает о Джейн Оттерберн? Он покинул Англию, когда ему было шестнадцать лет, и возвращался только один раз – тогда Джейн была еще ребенком. Выходит, он ничего о ней не знал.
Впрочем, кое-что, конечно, знал. Здесь, в Канаде, Джейн проявила себя как трудолюбивая и добродетельная девушка, и, как верно сказал Исайя, она остается одна в целом мире. Отец умер давно, мать – в прошлом году. Если у нее и были другие родственники, кроме Исайи, Саймон об этом ничего не знал. Получалось, что она в восемнадцать лет останется одна в совершенно незнакомой ей стране.