Возвращение повесы - стр. 24

Затем расчесала густые волнистые волосы и заколола их на затылке. После этого надела черный капор с траурными оборками, и он полностью скрыл ее чудесные локоны.

Теперь она снова превратилась в Джейн Сент-Брайд, пребывавшую в глубокой печали.

Саймон смотрел вслед жене, но тут Росс сказал, что уже все готово, и он неохотно вошел в комнату, затененную темными шторами. Посередине комнаты, на черном покрывале, стоял гроб с открытой крышкой. Саймон подошел к нему поближе; ему все еще не верилось, что Исайя умер.

Возможно, помощники гробовщика напудрили ему щеки или еще что-то с ними сделали, но Исайя выглядел почти так же, как вчера утром, когда Саймон в последний раз видел его живым. Но он, безусловно, был мертв, душа из него ушла – надо надеяться, в такие места, где Исайя снова был молод и здоров.

Росс стоял рядом, и Саймон, повернувшись к нему, сказал:

– Отлично. Благодарю вас.

– Вам нужна траурная повязка, сэр. – Гробовщик позвал своего помощника, и тот повязал Саймону на рукав черную ленту. – Я еще надену ленту вам на шляпу, – сказал Росс перед уходом.

Несколько секунд спустя Саймон остался наедине с покойником.

– Эта свадьба – твоих рук дело, старый плут, так что будешь нашим ангелом-хранителем, – пробормотал он, не удержавшись от улыбки. – Хотя по виду ты нисколько не похож на ангела.

Саймон попытался молиться, но тут же решил, что вряд ли Исайе требовались его молитвы. Вместо этого он стал думать о возвращении домой. Место на судне он уже заказал, но теперь следовало подумать о том, что взять с собой. Интересно, много ли вещей у Джейн? И что из вещей Исайи она захочет взять? Ему не хотелось брать с собой слишком много, но если она захочет…

Услышав шаги, Саймон обернулся. В комнату вошла Джейн. И сейчас она совершенно не походила на ту Джейн, которую он видел совсем недавно, на ту, которую привык видеть. Эта была очень рассудительная, строгая, серьезная.

Он не помнил, чтобы видел на ней это черное платье с длинными рукавами. И черный головной убор, похожий на капор монашки. И все же, несмотря на покрасневшие от слез глаза и побледневшее личико, она была прелестна. Эти небесно-голубые глаза, эти чувственные розовые губки…

Саймон невольно залюбовался своей женой, потом вдруг нахмурился. Лучше бы она снова надела свое обычное платье. А еще лучше – какое-нибудь модное. Если она наденет желтое или зеленое платье с оборками и кокетливую шляпку, то станет совсем другой – станет просто красивой молодой женщиной. А он знал, как обращаться с красивыми молодыми женщинами.

Она подошла к гробу и склонила голову.

– Мне остаться? Или хочешь побыть одна? – спросил Саймон.

– Одна. Спасибо, – ответила она, не поднимая глаз. Возможно, ему следовало все-таки остаться с ней, но он поймал ее на слове. У него было очень много дел и мало времени.

Саймон вернулся в гостиную, и Хэл сказал:

– Нашел несколько монет и вот эти табакерки и миниатюры. А также несколько старых писем. Больше ничего, разве что ты посчитаешь сокровищем разбитые глиняные трубки, оторванные пуговицы и бусины.

– Исайя считал, что все может пригодиться. Наверное, так повелось у него с давних пор. Ведь он приехал в Канаду почти без денег. Возможно, табакерки он кому-то оставил. Надо прочесть завещание.

Развернув одно из писем, Саймон увидел, что оно написано в 1809 году.