Возвращение Орла. Том 2 - стр. 48
бысть вси бесы невидимы, ужасошася и бежаша…
Вси да не вси… Оставался один из человековидных, тот, что терпеливо дожидался истечения обетного срока, чтобы искушать не мыслью только, а и человечьей речью.
И минули последние два года немоты…
– Как… ты остался?
– Заговорил, наконец…
– Ведь велел же он вам ужасошася и бежаша… Почему не убоялся?
Бес неожиданно задумался, какое-то усталое небрежение затуманило ему глаза, отчего стали они чисто лошадиные – большие, грустные, с размытым зрачком, словно спрашивающие: «Что, опять ездить на мне будете?», и даже чувство промелькнуло, что не бес к нему, а он к бесу без приглашения явился. А тот вздохнул – словно, решая какую-то важную для себя задачу, получил нежеланный ответ, с которым приходилось теперь мириться и действовать согласно ему же, нежеланному.
– Мне чего бояться? – выговорил, наконец, бес, и дальше затараторил уже галопом. – Это вам пристало бояться, у вас страх божий – душу, доверенную вам, потерять, а у нашего брата души нет, за что ж бояться?
– Изыди!
– Тпру, тпру… Ишь ты, каков. Он велел… Он и мне Отец.
– Так… что ты такое?
– Даже так: не кто, а что? Тогда такой и ответ: я ровно обратное тому, что ты обо мне думаешь. Когда спускаюсь к тебе ангелом, то бишь надуваю тебя самым наинаглейшим способом, я есть самый настоящий чёрт, ибо имеет место абсолютная образцовая ложь, родовое наше клеймо; а вот когда я честно, заметь – честно! – демонстрирую свою бесовскую сущность, то в этот момент я настоящий ангел, ибо что же такое ангел, как не сущая правда? Так что давай без этих «изыди!», ты ведь, в конце концов, не актёр из сумароковского театра… серьезным делом собрался заняться, вот и давай по-серьёзному все обсудим – ты со мной поделишься своими планами, я тебе подскажу, как их оживить. Ну что, к делу?
– Погоди, погоди… помутилось. Так это ты два года назад являлся с благой вестью о даровании мне способности прорицать будущее и сообщать избранным, что им предстоит?
– Это когда ты плакал от умиления и благодарил Бога за услышанные твои молитвы? Я, кто же ещё…
– Но их… ангелов было двое.
– Для верности. Если нужно добавить эффекта, я и целой делегацией могу заявиться. Хочешь, посижу с тобой втроём? или впятером? Человек слаб и наивен, для него есть разница – один лицемер ему елея капнет или хором станут петь осанну, один бес искушать будет или целая свора накинется. Тяжело создать, размножить просто. А эффект – да, эффект больше не от самого образа, от количества копий. Но это не сейчас, я ведь не пугать тебя собрался, я по делу. Долго ведь ждал – цени.
– Конечно, по делу, по делу… но как же… когда я не пойму – кто ты всё-таки?
– Я бы обсуждать это сейчас не брался. Как тебе сподручней, так и считай.
– Что ты меня путаешь?
– Ну, давай я прицеплю крылышки, пинетки на свои конские копыта натяну – легче будет? Мне ведь несложно, только лучше по-честному. Знаешь, позирую сейчас одному немчишке для поэмы, так он сразу придумал, как меня определить – длинновато, но в общем верно: часть той силы… ну и так далее. Не слышал? Ах да… Немцы умницы, души у них против нашей… вашей, конечно, скуповато, зато умом бог не обидел, этим они, кстати, нам родня куда большая, чем вы.
– Так, стало быть, ты всё-таки – бес?
– Опять он за своё! Для кого-то – бес, для кого-то наоборот. Вот принёс тебе великий дар прорицания – для тебя ангел, а для царей, которых ты с его, дара этого, помощью извести хочешь, – бес.