Возвращение к себе - стр. 25

– Ради Бога, – оживился управляющий, – делайте своё дело, а мы будем делать своё. Но как нам уладить это дело сейчас?

По-видимому, этот вопрос относился к начальнику канцелярии и секретарю градоначальника.

Начальник канцелярии поморщил нос, почесал затылок и изрёк.

– Нам предстоит провести сокращение штатов. Я думаю, что сейчас настал именно тот случай, когда одного из этих работников нужно уволить.

– Прекрасное решение! – воскликнул управляющий. – И кого вы хотите уволить?

– Это уж пусть они выберут сами, – сказал начальник канцелярии и отвёл от нас взгляд.

Мы с Сергеем Андреевичем переглянулись.

– В таком случае, – заявил я, – увольняйте меня.

– Вы чувствуете за собой вину? – тут же уцепился за мои слова контролёр.

– Нет, – ответил я, – просто у Сергея Андреевича большое семейство, которое ему нужно содержать, а я одинок.

На этом и порешили.

Когда мы покинули комиссию и вернулись в наш кабинет, Сергей Андреевич крепко пожал мне руку.

– Вы поступили очень благородно, – горячо сказал он, – я буду вам признателен по гроб жизни.

– Не стоит благодарности, – ответил я, улыбнувшись, – я ещё утром утверждал, что буду уволен.

– Вы просто прорицатель, – изумился он.

Я опять вспомнил о хрустальном шаре, который предсказал мне ход событий этого дня.

К вечеру я подписал у всех обходной лист, сдал дела и получил расчёт. Собрав свои вещи из письменного стола, я крепко пожал руку Сергею Андреевичу и пожелал ему оставаться на работе, как можно дольше. По его виду я понял, что ему грустно расставаться со мной.

Выйдя из управы, я заскочил домой, чтобы переодеться и успеть на вечерний автобус. Хрустального шара надо мной уже не было. Я даже не заметил, когда он исчез. А может быть, ему просто надоело всё время оставаться на одном месте и наблюдать за тем, что у нас происходило.

Дома я наскоро перекусил и, прихватив дорожную сумку, отправился на автовокзал. Очередь из пяти-шести человек ждала мой номер автобуса. Среди них я увидел моего бывшего сослуживца и приятеля Молотилина. Он тоже был на пенсии, но ещё где-то работал, а по вечерам уезжал на дачу, чтобы утром вернуться прямо на работу. Молотилин любил одиночество, но при встрече со мной всегда не прочь был поболтать.

– С сегодняшнего дня я свободен, – объявил я ему, – могу делать всё, что захочу.

– Уволили? – спросил он меня сочувственно.

– Сократили, – уточнил я, улыбнувшись.

– Да, – сказал он, покачав головой, – нас гонят отовсюду. Мы стали им не нужны. Если бы ещё обеспечили нам достойную жизнь. А то наша пенсия – курам на смех.

Я согласился с ним.

– Что собираешься делать?

– Буду отдыхать, и вспоминать прошлое.

– Неплохое занятие, – заметил он, – я тоже часто вспоминаю прошлое. В нашем возрасте, наверное, все так делают. А вот то, что ты потерял работу – жаль. Деньги дают некоторую независимость.

– А я считаю, что деньги лишают человека независимости.

– И так можно сказать, – согласился он со мной.

Подошёл наш автобус. Мы сели в него, и он тут же отправился. Мы сидели с Молотилиным на последнем сидении. Автобус ехал полупустым, и мы могли свободно разговаривать.

– Жаль, что молодые нас гонят отовсюду, – сказал Молотилин.

Как видно, этот вопрос не давал ему покоя.

– Ну, и что? Я совсем не против этого, – возразил я ему. – Сейчас такое время. Мы рулили, сейчас пусть порулят молодые. Наше время прошло.