Возвращение - стр. 33

– Твои, казаки? – хмуро спросил я Фёдора, чувствуя, как в глазах темнеет.

– Мои…

– Как же так, почему они не отстреливались?

– Сам не понимаю, почему так вышло. Недавно прибыли из станицы, неопытные… Виноват, Ефим Николаевич, – покаянно резюмировал Фёдор.

– Жалко парней, – вздохнул я. – В полицию сообщил?

– Пока нет, решил сначала вам позвонить. Но шерифа придётся оповещать в любом случае, два трупа как-никак…

– Ладно, сигнализируй шерифу, пусть всё осмотрит, а потом… потом приберитесь. Наверное, много крови натекло… А я тут пока что-нибудь придумаю. И скажи Стетсону, пусть позаботится, чтобы о произошедшем не пронюхали журналисты.

Положив трубку, я наконец дал волю своим чувствам, засадив кулаком по ни в чём не повинной стене и заорав, а вернее завыв чуть ли не по-волчьи на высокой, протяжной ноте. Мне было плевать, услышит меня кто-нибудь или нет, пусть хоть весь отель на уши встанет от моего вопля. Затем повалился на пол и лежал так с закрытыми глазами и стиснутыми зубами неизвестно сколько времени, не обращая внимания на саднящую боль в костяшках. Думать я ни о чём не мог, перед глазами стояли улыбающиеся Варя и Соня, которых, возможно, уже и в живых… Нет, я не имею права верить в худшее, не имею права даже допускать эту мысль! Я должен думать, как им помочь, потому что уже знаю, кто стоит за этим похищением. Но в таком случае похитители должны выдвигать какие-то требования…

Очередной телефонный звонок заставил меня открыть глаза и уставиться в потолок с люстрой посередине в кольце ажурной лепнины. Механически отметил чистящую лапки муху на одном из рожков люстры. Надо же, с такого расстояния разглядел, что насекомое проводит гигиенические процедуры… Под ввинчивающуюся в мозг трель звонка медленно поднялся, добрёл до столика с телефоном и поднял трубку.

– Мистер Бёрд?

Тот же голос, который предлагал мне сказать в суде, что Пако Гарсия не кидался с ножом на нас с Толсоном. Только не сорваться, нельзя ему давать и намёка на то, что меня захлестывают эмоции. С каким бы удовольствием я выдавил этой гниде глаза!

– Да, я.

– Что-то слишком уж вы спокойны, мистер Бёрд, – я словно вижу, как усмехается мой собеседник. – Или вы ещё не в курсе относительно случившегося с вашими женой и дочерью?

Стискиваю зубы, которые, такое чувство, сейчас раскрошатся, и зажимаю ладонью мембрану, чтобы этот ублюдок не расслышал мой сдавленный рык. Перевожу дыхание и отвечаю:

– Я в курсе и надеюсь, что они живы. Вы, наверное, звоните, чтобы озвучить свои требования? И хотелось бы знать, как к вам обращаться.

– Поражаюсь вашему хладнокровию, мистер Бёрд! Что ж, можете называть меня… м-м-м… допустим, Хосе. И вы не ошиблись, ваши жена и дочь живы, хотя и находятся уже за пределами Соединённых Штатов.

«Тихуана, – мелькает в моей голове, – они в Тихуане».

– Раз уж вы отвергли наше первое предложение и уцелели после, скажем так, встречи с нашим человеком, мы дадим вам последний шанс загладить вашу вину…

– Мою вину? – саркастически переспросил я.

– А чья вина, что Пако получил пять лет? Кто вам мешал сказать, что вы ошиблись, что это не он выхватил нож и нанёс вам ранение? Поэтому наши условия такие: по миллиону за каждый год, который Пако проведёт в тюрьме. Наш друг эти годы должен прожить в уверенности, что после освобождения его ждёт райская жизнь.