Возвращение - стр. 22
– Не включай громко, – попросила мама. – Что-то сильно разболелась голова.
– Давай помассирую точки, – предложил я. – Полностью боль не уберу, но болеть будет меньше.
– Какие ещё точки? – с подозрением спросила она.
– Особые, – ответил я. – Они на голове и руках. Это китайская медицина, я вычитал о ней в журнале. Не бойся, больно не будет.
После института я увлекался электропунктурой и точечным массажем и даже сделал для лечения два прибора. Я хорошо знал расположение нужных точек и помнил, на какие из них и как воздействовать, поэтому за пять минут сделал всё, что нужно.
– Действительно, помогло! – удивилась мама. – Болит, но уже не так сильно. Надо будет посмотреть самой те журналы, которые ты читаешь. Я вижу, что ты не ешь конфеты, а я потихоньку пробую. Смотри, спохватишься, когда их не будет.
– Не хочу портить зубы. Вот пойду в школу, принесу мел, тогда можно будет изредка есть сладости.
– Если так боишься за зубы, можно купить в аптеке хлористый кальций, – предложила она. – Он недорогой, мы тебе когда-то давали.
– Сами пейте эту гадость! – Меня передёрнуло. – Я лучше буду грызть мел. Можно толочь скорлупу яиц, но нужна ступка.
– У нас же есть керамическая ступка с пестиком, – сказала мама. – Забыл? Сам же в прошлом году толок в ней сахар в пудру. Давай я буду хорошо мыть яйца, а ты потом истолчёшь скорлупу. А то в мелу может попасться всякая гадость. Вечером никуда не идёшь? А то Таня уходит гулять, и твой Игорь тоже собирается в городок. Неужели опять будешь весь вечер отжиматься и стоять на голове? Всё нужно делать в меру, тогда будет польза.
– Золотые слова, мамочка! – Я чмокнул её в щёку. – Обязательно пойду гулять и перецелую девчонок. Зря, что ли, носил портфели?
– Болтун, – сказала она. – Точно с тобой что-то случилось. То был такой скромник, что я не знала, что делать, а сейчас разошёлся, по крайней мере, на словах. Ты для чего пришёл? Хочешь смотреть телевизор?
– Не буду сейчас смотреть, – ответил я. – Ещё рано для чего-нибудь интересного, а у тебя болит голова. Где газета?
– Лежит на трюмо. Только никуда не задевай, отец ещё не смотрел.
В газете не было ничего интересного, поэтому достал из-за шкафа тетрадь и с полчаса поработал, а потом не вовремя принесло сестру.
– Что ты пишешь? – поинтересовалась она.
– А тебе не всё равно? – спросил я, досадуя на то, что задумался и не услышал её шагов. – Пишу любовные послания, а вечером пойду разносить. Довольна?
– Да ладно! – примирительно сказала Таня. – Я хотела спросить, ты точно будешь учиться игре на гитаре?
– Если купят, то буду, – ответил я. – А что?
– Не слышала, чтобы в городке были репетиторы по этому инструменту.
– И не надо, самоучитель обойдётся гораздо дешевле. А для чего ты спросила?
– Да так, – ответила она, повернулась и вышла из моей комнаты.
И к чему, спрашивается, этот разговор? Я на всякий случай убрал тетрадь в ящик стола и сходил на кухню попить воду. Мама прилегла на тахте и уснула, а сестра была в своей комнате, поэтому я хорошо посидел над тетрадкой и закончил с семьдесят третьим годом. Едва её закрыл, как с работы пришёл отец и проснулась мама.
– Если хочешь гулять, то поешь и иди сейчас, – сказала она мне. – Нечего мотаться по темноте.
Заварка осталась с обеда, поэтому разогрел на плите чайник и попил горячего чая. Я никогда не ел сразу после питья, поэтому немного поболтал с родителями и пошёл делать себе ужин. Намазал на батон сливочное масло и сверху посыпал сахаром. Можно было поесть плотнее, но не захотел. Оделся так же, как и на торжественную линейку, только без галстука и рубашку надел не белую, а с рисунком.