Возвращение домой - стр. 23
– Да, это затвердевший сок растения шуга, оно растёт здесь, его привезли арабы, с помощью этого сока хорошо консервировать фрукты.
А на «Коле» заканчивался сахар, но он был белый, а не коричневый, поэтому, Лора не смогла ассоциировать его с известной ей формой сахара. Отличное приобретение будет!
Олора, попав домой, ещё больше развернула плечи, демонстрирует приподнятую бюстгальтером набухшую грудь, высоко поднятый пояс на платье и выступающий животик, она на шестом месяце, и этот ребёнок символизирует родство между родом Бенкомо и Матвеевым, и союз двух народов. Кроме двух королев и Лоры, одна из них её мать, вторая – теперешняя любимица менсея, за столом женщин нет! Они только подносят еду, и танцуют под заунывную музыку на небольшой сцене. В конце обеда был, видимо, хит сезона: полуголая танцовщица исполнила танец живота. Черты лица танцовщицы показались очень знакомыми: она напоминала украинку Веронику. Дмитрий подозвал закончившую танцевать девушку и спросил откуда она. Она не поняла вопроса, хотя подняла глаза, так как стояла на коленях, наклонив голову. Олора перевела вопрос на гуанчский.
«Вышгород» было единственное слово, которое сразу уловил Дмитрий.
– Ты жила в Вышгороде? – спросил он. Девушка опять не поняла его, изумленно смотрела на него, потом произнесла:
– Яже витати у Вышгороде, велий княже. – и опять склонила голову, припав ещё ниже в каменному полу.
Класс! То, что надо! Надо будет купить эту девицу! Он кинул на пол серебряный динар, который девушка схватила, и кланяясь, попятилась к сцене. Пир продолжался, но он подходил к концу.
Вечером все вернулись на «Петрозаводск», Лора приняла ванну, накинула легкий хлопковый халатик, намотала на длинные волосы полотенце, и вышла в каюту, где на зеленоватых шелковых простынях, с инвентарными номерами, лежал Дмитрий.
– Как тебе понравилась моя мама?
– Очень милое лицо, но ты больше похожа на своего отца, только подбородок немного другой, мамин.
Лора легла рядом, взяла руку Дмитрия, и положила себе на живот.
– Он сегодня беспокоился, а сейчас, видимо, уснул.
– Ты думаешь, что будет сын?
– Не знаю, но мне так кажется.
– Что сказал отец?
– Что он очень рад за меня, но на Гран-Канария сдался Тенесор Семидан, последний из вождей острова. Сейчас там правит аделансо Фернандес де Луго. Он захватил замок Агаэте, казнил Семидана, а сейчас, наверное, наблюдает за нами. Это недалеко отсюда.
– Как они узнали, что гарнизон Апперсифе разгромили мы?
– Ты мог спросить об этом раньше, но ты не интересовался этим. Моя мать – дочь короля острова Лансароте, который ты называешь Апперсифе. На острове есть большая пещера, там находятся гуанчи, которые не хотят подчиняться испанцам. Отец моей матери Арубо, мой дед, живет в Хамеос дель Агуа. Они слышали выстрелы, и видели, как наши морские пехотинцы сбрасывали в воду трупы испанцев, ловили лошадей и коров, забирали женщин и детей. Дед прислал лодку к отцу и сообщил ему об этом. Тогда отец и решил послать меня к тебе.
– Ты сказала «наши»?
– Конечно, «наши»! Мне уже давно кажется, что это сам Ачихуран послал мне тебя, Дмитрий. Я счастлива, что нахожусь с тобой. И все твое, это и мое! – она прижала его руку к животу, и ребенок пошевелился.
– И он тоже твой! – она коснулась губами уха мужа.