Возвращение Дестри - стр. 16

– Дестри! – перебил его судья. – По-моему, хватит.

Присяжные вернулись на свои места, но по их лицам, у кого – встревоженным, у кого – сердитым, было понятно: предупреждение Дестри им не очень-то по душе.

– Да, вот еще что! – вспомнил Дестри. – То, что вы сказали обо мне, ваша честь, чертовски верно! Да, я лодырь, бездельник, любитель подраться, меня трудно назвать добропорядочным гражданином. Но сейчас вы осудили меня напрасно. Я не грабил этот поезд!

Человеческая природа такова, что чем короче речь, тем дольше она держится в памяти. А уж последнее слово осужденного за ограбление поезда выбило жителей города из привычной им колеи по крайней мере на месяц. Дестри уже давно увезли туда, где он должен был в поте лица трудиться десять лет, а жители Уома все перешептывались и качали головами.

Но говорили они не только о нем. Всем им, и молодым и старым, не давало покоя воспоминание о том, как Чарли Дэнджерфилд, работая локтями, протолкалась через плотную толпу, облепившую Дестри со всех сторон. Его вели к карете, в которой обычно возили заключенных из суда в тюрьму.

– Я верю тебе, Гарри! – крикнула она. – Я буду ждать тебя!

Уомцы только снисходительно улыбались, вспоминая эту забавную сцену, ведь Чарли тогда только исполнилось шестнадцать. Но шли годы, и постепенно кое-кто стал замечать, что хотя девушка любит посмеяться, поболтать с мужчинами да без ума от танцев, которые устраивались каждую субботу, этим все и ограничивается. Ни один из местных парней не мог похвастаться, что Чарли Дэнджерфилд подала ему хотя бы малейшую надежду. Из хорошенькой девочки она постепенно превратилась в очаровательную женщину, но какую-то странную, будто окружила себя невидимой, однако прочной стеной. Время шло, жители Уома перестали смеяться, вместо этого недоуменно чесали в затылках и перешептывались.

Вся эта история ничуть не повредила Шарлотте, скорее, окружила ее романтической дымкой. Ведь чем порочнее человек, которому женщина предана всей душой, тем более святой и достойной уважения делается она в глазах других мужчин. Их самомнение при виде подобного постоянства становится совершенно нестерпимым, а уверенность в том, что каждый из них достоин такой же преданности со стороны собственной жены получает прочную основу.

Более того, все девушки Уома – незамужние дамы, совсем зеленые и полные смутной надежды девственницы – вслед за мужским населением города тоже пали жертвой очаровательной Чарли Дэнджерфилд.

Она была окружена ореолом мученицы, тем более любимой, что не представляла для них ни малейшей опасности. Как бы красива и привлекательна она ни была, все знали – Шарлотта хранит верность Дестри. Прелестные представительницы слабого пола не испытывали к ней ни зависти, ни ревности. Если они были звездами, то она – луной на их фоне, но луной, которая всегда скрыта таинственной дымкой и ни в коем случае не затмевает скромные маленькие звездочки. Да и местные женихи очень скоро убедились в бессмысленности питать какие бы то ни было надежды в отношении Чарли Дэнджерфилд. Случалось и так, что какой-нибудь заезжий кавалер, плененный ее прелестным личиком, а может быть, и богатством ее папеньки, которое росло день ото дня, летел к ней, словно мотылек на огонь, но, быстро опалив себе крылышки, смущенно убирался восвояси.