Возрождённая - стр. 21
Я села обратно в кресло, заинтригованная его словами.
– О чем они спорили?
– О вашей смерти.
– Что?!
– Да, у них была жаркая дискуссия, которая заставила меня пробудиться. Я стал прислушиваться – не все помню точно, как-никак восемь лет прошло, но помню суть разговора, показавшегося мне тогда очень странным.
Я не сразу почувствовала, что затаила дыхание, а в горле пересохло.
– Они спорили о том, стоит ли вас убивать.
Я нервно выдохнула.
– Эвелин сказала, что есть большая вероятность того, что ее дочь сгинет и на ее месте появится самозванка, которая может погубить все, чего она с неимоверным трудом добилась.
– А что ее советник?
– Советник, как ни странно, с ней не соглашался. Он говорил, что это все ничем не подкрепленные домыслы, и что ваша смерть не принесет ничего хорошего и подорвет устои планеты, которые с таким трудом удалось наладить. Потеря одного представителя власти ослабит их перед врагами, которые только и ждут момента, чтобы свергнуть Эвелин.
– Что конкретно они имели в виду, когда говорили, о самозванке?
– Я лишь услышал, что эта самозванка будет точной копией ее дочери, но внутренне будет от нее отличаться, что может привести к большим неприятностям, более серьезным, чем внешние враги, угрожающие всей планете в целом. Конечно, Эвелин в расцвете сил, она смогла поработить не одну планету, но остались еще те, кто ни при каких обстоятельствах не хочет с этим мириться.
От услышанного я потеряла дар речи. Только когда мои пальцы задеревенели от того, что я со всей силы сжимала подлокотники и проделывала в потёртой коже дырки, я чуть расслабилась.
– Почему же они меня сразу не убили?
– Они сошлись на том, что подождут того самого момента, который, возможно, и не наступит. – Асмодей пожал плечами.
– Моя мать хочет меня убить, – как во сне повторила я и понуро опустила голову. Явное предательство Айвены больно резануло по сердцу. Я потерла ладонью под грудью, пытаясь унять тянущую боль.
– Мне очень жаль, госпожа.
– Ты же знаешь, что я не она. Можешь не называть меня госпожой, я к этому не привыкла.
– Это не отменяет вашей сути.
– Ты шутишь. – Я удрученно покачала головой. – И вообще, я не понимаю, почему ты не побежал докладывать ей обо всем в первый же день? Зачем ты за мной ухаживал и скрывал от всех мое состояние?
Лицо Асмодея стало задумчивым, но он не ответил.
– Почему ты не связался с Айве… тьфу, то есть, с Эвелин и не доложил о своих подозрениях? Получил бы к своему безупречному послужному списку еще одну галочку.
Между нами повисла тяжелая пауза, которую можно было легко ощутить. От взгляда мужчины по моей спине прошёл холодок. Взгляд был пронзительный, с отпечатком печали, тоски и глубокого замешательства, которое подсказало мне, что такая мысль уже посещала голову Асмодея.
Я первая нарушила молчание, сухо выдавив из себя:
– Только не говори, что ты влюблен в меня. Вернее, в ту Мирославу, с которой делил постель. – Я нервно хихикнула и, не выдержав напряжения, первой отвела взгляд.
Мужчина опустился возле меня на корточки, положил ладони на подлокотники кресла, в котором я сидела. От слишком близкого контакта я отпрянула. Поддаваться на его чары я не собиралась, поэтому состроила самое недовольное из всех возможных лиц.
Но мужчина не смутился.
Ничего не говоря, он резко наклонился вперед и поцеловал меня.