Возрождение: Война - стр. 8
Лара старалась поменьше вдаваться в культы. Если бы не занятия с Фиалой, Лара наверное и вовсе позабыла бы о людях! Замкнулась бы в себе… Закрылась от всего света и погрузилась в рисунки. Физкультура же оживляла. Телопия стала нужным тумблером для организма, отключающим страхи. Рывки гантелей, прыжки на коврах разгоняли кровь, давая вновь почувствовать жизнь. И напоминали о том, что нужно уменьшить свои бёдра! Растущий зад Фиала обзывала нехорошими словами, виня сидячий образ жизни.
Лара прямо в кабине размяла ноги. После десяти приседаний кровь забурлила. В это время за иллюминатором рос, заслоняя небо Пантеон – гигантский зиккурат – самое большое здание во Вселенной, где работали во благо Республики высокие Приспешники. И прозябал папа.
Далёкий Пантеон закрывал добрую половину города, занимая по четыре километра вдоль каждого ребра. А верхний ярус шкрябал брюха облакам. Где-то у небес работал отец. Лара, шмыгнув носом, вспомнила, как редко он забывает о работе и уделяет внимание ей. Будучи маленькой, она карабкалась по папиным коленям, тёрлась о крепкие ладони. Любила, когда он треплет щеку. Но с каждым годом ощущала себя всё более ненужной. А в последнее время папа намекал на замужество, словно желал избавиться от дочки.
Коптер сел на крыше центра Окси. Напоминание о доме – Холм Приспешников остался узкой полосочкой в дымке горизонта. Лара быстро выскочила, громыхнув босоножками по металлу, и понеслась по посадочной площадке к тубусу, торчащему из плоской крыши, где пассажиров винтокрылых машин ждал лифт.
Нажатие кнопки. Недолгое ожидание. Лара вышла на пять этажей ниже. По коридору направо, налево, затем снова направо и сквозь длинный серый ход, похожий на технический, попала в привычный яркий холл. После сумрака свет врезался в глаза. Лару встретило обиталище тренировочных снарядов. Ряды штанг, стойки с гантелями, беговые дорожки вели к широкому панорамному окну вдаль, откуда бил яркий свет. Зеркала на стенах усиливали ослепляющий эффект.
Лара остановилась у скамейки, ища Фиалу. Они старались подбирать “тихое время” – когда зал пустовал. Сегодня занимались несколько ребят: дюжина парней и пяток девушек. Две девушки бегали на дорожках, основная группа, как каракатицы усиками махала гантелями. Шесть фигур стояли поодаль – у стеклянной стены. Вдоль панорамного окна шла сплошная перила, те, кто опёрся на неё, просто убивали время и смотрели на город с высоты. Богатая молодёжь привыкла здесь видеть дочку Президента. При Ларином появлении от компании отделилась лишь фигура худой женщины. Как девчонка, которая, мчась со школы, торопится к приключениям, Фиала подлетела коротким шагом, улыбаясь во всю ширь. Долговязая, худая, черноволосая, с короткой стрижкой, обладательница большого, широкого рта с чувственными губами, чуть раскосых глаз – вся в мать, как она любила повторять. Лара поставила сумку на лавку и приготовилась к Фиалиному красноречию:
– Фли-и-ир-р-р! Приспешники! – визгнула Фиала, не забыв коронный возглас.
Подлетев, она обернулась юлой. Из Фиалы бил вечный фонтан энергии, заставляющий двигаться, будто они ровесницы, хотя подруга годилась в матери. Никто не сказал бы, что Фиале – за тридцать. Ухоженным видом и прической над острым личиком она чем-то напоминала маму. Вот только в Эре Тор сидела статность и величие, а Фиала источала простоту и бесшабашность. Именно за простодушие, перетекающее в прямолинейность, в обществе никто её не любил. А Лара ценила именно за это.