Возрождение, или Граната в руках обезьяны - стр. 48
В кустах раздался легкий смешок.
– А что мне родители, я сам давно еду в дом приношу, давай сейчас начнем! – выходя из-за дерева, обиженно прорычал Задира.
– Нет, это должен быть честный поединок, всеми отмеченный на годы, – твердо возразил отец.
Всей гурьбой двинули к центру селения. На шум и крики выходили все, а узнав причину, уже никто не остался в стороне. Народ собрался кругом, гомон резко стих, это вождь племени, Ганс, поднял руку.
– Я часто видел, как многие мальчишки дразнили Эуропу, но она взрослеет, и это не может долго продолжаться. Уважая семью Эуропы, – Ганс сделал ударение и слегка склонил голову в нашу сторону, – я собирался поднять вопрос перед главами семей, но вы опередили. И все же хочу спросить, ты сама решилась на бой?
– Да! Я проучу, из Задиры он превратится в воина без имени, потому что не смог побить девчонку! Не быть ему мужиком!
Толпа взревела, Задира налился кровью, этого я и добивалась.
– Решай сама, я могу взять тебя под личную опеку, и тому, кто подымет руку, её и оторву даже за невинное оскорбление.
– Нет, только поединок, – я стояла на своем.
– Я объявляю бой.
Радостные крики заглушили дальнейшие слова вождя, он снова поднял руку, неспешно ликования умолкли.
– Силы у них неравны, а умение владеть оружием немного уравняет в шансе на победу (почти как господин Кольт в древности на диком западе, сейчас снова дикий запад, но нет пистолета). Возьми, Эуропа, себе то, чем лучше владеешь.
Все согласно закричали. Детина покрутил в руке свою любимую дубину, пришлось бросить ее в сторону. Поднял руки вверх и зарычал на всю поляну, давая понять, что и так побьет смазливую девчонку. Я вышла в круг почти голая, с торчащим за повязкой скребком, в полтора раза ниже и в три раза легче, наступило молчание, затем разразился дикий смех.
Верзила ринулся, как олень, вместо рогов выставив руки. Выждав его приближение, я прошмыгнула меж ног и в падении подтолкнула Задиру в попу. Он согнулся, намереваясь словить меня, но жир сделал свое дело, получив дополнительную порцию кинетической энергии в зад, боец кувыркнулся через голову под дружный хохот, не оценив противника по достоинству (хотя какое у женщин «достоинство»?). Снова расставил руки, набросился на меня. Теперь сменив тактику, я сама прыгнула ему на грудь и, плавно выскальзывая из теплых объятий, прочертила кровавую полосу скребком через весь торс, попутно разрезала и завязки на кожаных шортах. Они скользнули вниз, помешав сделать шаг хозяину, и он упал лицом в песок. Я сделала сальто назад, затем вперед и уселась у него на спине. Быстренько скребком нарисовала букву «Е» на ягодице и покинула бренное тело.
Задира вскочил с окровавленной задницей и такими же кровавыми глазами, изо рта шла пена, юноша превратился в берсерка (то, что нужно). Боец метнулся в сторону, поднял дубину. Она была с метр длиной, в толстый конец загнаны три куска металла, раскручивая ее, как семечко клена, летящее наземь, прижал меня к большому камню. Взмах и… удар, только искры полетели в стороны, головы там уже не было. Девчонка в последний миг взмахнула головой, волосы улетели влево, а сама отклонилась вправо, ухватилась за его левую руку выше локтя, описав дугу в воздухе, прилепилась к спине, обхватив ногами, нанесла удар ладошками по ушам. Эффект произвел впечатление взрыва, упав на колени, Задира долго тряс головой, казалось, исход боя предрешен, победитель на «коне». Но эта передышка вернула бойца в норму, зажав мои ноги (налипший на жир песок сработал в обратную сторону), выпрямившись, он бросил себя на спину, припечатал наездницу к земле.