Возраст Суламифи - стр. 28
Даня протянул ей визитную карточку. Лина проводила его до двери. Климов упорно держался сзади.
– То есть ты знаешь, кто это сделал? – спросил он, когда дверь за Даней закрылась.
– Догадываюсь, – сухо ответила Лина.
– Со мной поделиться не хочешь?
– С какой стати? Ты же меня подозреваешь?
Он замялся.
– Я был уверен, что это ты. Помнишь, ты сказала: «Вот возьму и напишу Арне, что вам верить нельзя»?
Лина вернулась в комнату, чтобы не говорить в коридоре.
– Во-первых, у меня был повод. Нечего было лезть с поцелуями. Во-вторых, я бы не стала затевать такое танго с вымышленной фирмой. Я во всем люблю простоту. Захотела бы – я бы прямо самому Арне и написала. Вот этими самыми словами и написала бы: что тебе нельзя верить.
Наконец-то она назвала его на «ты»! Но особой радости Климов не ощутил.
– А теперь? – спросил он. – Теперь напишешь?
– Нет. Но если ты думаешь, что я еще хоть раз приду тебе переводить…
– Ладно, это мы потом обсудим, – торопливо перебил ее Климов. – Скажи мне, кто это сделал.
– А тебе зачем? – Лина устало опустилась на диван.
Климов принял это за приглашение и тоже сел.
– Как «зачем»? Хочу знать, с кем я танго танцевал. Этот танцор знает и меня, и тебя. Для меня этот метанол – сделка всей жизни. Я пробил на Запад нашу технологию!
– Боишься, теперь тебе Нобеля не дадут? – усмехнулась Лина.
– Да при чем тут Нобель?! Если и дадут, то не мне, а ребятам из Троицка. Да и то вряд ли. Не того масштаба открытие. Но эта афера затеяна против меня, и я должен знать…
– Успокойся, – остановила его Лина. – Афера затеяна против меня. А ты просто послужил кошачьей лапой.
– Кошачьей лапой? – не понял Климов.
– Ну да. Басня такая есть у Лафонтена. Мартышка «на слабо́» подбила кота таскать каштаны из огня. Он таскал, обжигался, а она ела. Кота еще и слуга побил за воровство, а мартышка осталась ни при чем. И сыта, и не бита, и не обожглась. Мораль: уж если воровать, так для себя.
– Ладно, с моралью все ясно, – нахмурился Климов. – Ты лучше скажи, кто у нас мартышка? И что ей от тебя нужно?
– А вот уж это – точно не твое дело, – отрезала Лина.
– Нет, мое. Не люблю, когда меня держат за болвана.
– Вот и разберись. Наверняка ты его знаешь. Он-то тебя знает как облупленного.
– Влад? – догадался Климов. – Влад Саранцев?
– Откуда ты его знаешь? – спросила Лина.
– Влад Саранцев, – с горечью признался Климов, – это моя крыша. Ну… не он сам, конечно, он – так… зиц-председатель Фунт. Но сидеть не будет. За ним силы стоят. Но я-то понятно, я фирмач. Дань плачу. А ты? У тебя-то что общего с Владом Саранцевым?
– Это не твое дело, – упрямо повторила Лина. – Твоей сделке ничего не грозит. Уходи. Я устала.
Ему очень многое хотелось сказать, спросить… Но у нее и впрямь был измученный вид. Он испортил ей вечер, который она могла бы провести с детьми. Наорал на нее, нахамил… Заподозрил в мошенничестве… Угрожал… В отличие от его Таньки, она любит своих детей. И они ее любят.
Климов посмотрел на нее. Ничего, ну ровным счетом ничего особенного. Как же это получается, что одна девушка, причем даже не самая красивая на свете, вдруг становится для тебя единственной? А ты все испортил и уже ничего не поправишь…
Он встал и двинулся к двери, но на пороге обернулся.
– Хочешь, я тебе помогу замки сменить? Я умею.