Возлюбленная Тримаррского палача - стр. 61
На кухне почти ничего не изменилось. Только яблоки больше не стояли на подоконнике. У Илзе отчего-то защипало в глазах. Три года она готовила и прибиралась на этой кухне.
— Что с тобой?
— Не привыкла к переменам, — отмахнулась Илзе. И тут же, вспомнив, наставила на капитана палец: — Я была за пределами Биргота! Четыре года назад в составе студенческой группы я отбирала пробы растений у разрушенного храма Магрит.
— Сутки пути? — скептически хмыкнул Гарвести.
— Три дня, — поправила его Илзе.
— Кому как, кому как.
— Кэс, я вообще-то буду трогать твою ногу, — утаив улыбку, строго произнесла Илзе.
— Я, как порядочная девица, буду сопротивляться, — жеманно протянул Кассиан. — Мне нравится. Кэс. Так меня никто не называл.
— Я вслух сказала? — ахнула Илзе. И добавила: — Я не люблю свое второе имя. Просто так. Не нравится.
— Я запомню, — улыбнулся Гарвести. — А в том храме и я был. Год назад. Там красиво, хоть и опасно. В тот год, о котором ты говоришь, погибло четверо бойцов.
— Как?!
— Отравились, — пожал плечами Гарвести. — Травы и цветы в тех местах ядовиты. Кто-то поел ягод, кто-то цветок понюхал.
Илзе нахмурилась. Она прекрасно помнила, как съела несколько горстей крупной, спелой земляники и запила водой из ручья. Ей не хотелось сидеть в лагере — военные пугали, а с сокурсниками она общего языка не нашла. Каждый норовил предложить смазливой грязнокровке «немного любви».
— Жаль, — вздохнула Эртайн, и капитан скупо кивнул.
Фруктовая вода Илзе не понравилась. Ох уж эта манера использовать соленую воду где ни попадя.
— Давай все же займемся твоей ногой. Времени уйдет много.
— Хорошо, — Гарвести улыбнулся. — Я подумал, неловко принимать тебя в спальне. И сообразил кое-что в гостиной.
«Кое-что» в гостиной оказалось длинной кушеткой, как в кабинете врача. Рядом стоял табурет, рядом с которым Илзе поставила свою сумку. Кассиан принес еще один стул.
— Я хочу посмотреть, что скрывается под твоим шрамом, — предупредила Илзе, накрыв табурет светлым платком, и начала выкладывать необходимые для осмотра вещи.
— Мышцы и кости, — хмыкнул капитан.
Не без некоторого смущения Гарвести снял штаны, оставшись в рубашке и носках. Улегшись на кушетку, он подобрал с пола подушку и подложил ее под подбородок.
Илзе поймала себя на некотором недовольстве — капитан остался в рубашке. Ее щеки заполыхали, нет, она, конечно, не хотела рассмотреть крепкую спину военного. Сильные, широкие плечи… Эртайн тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли.
— Все хорошо? — спросил Гарвести. — Ты же понимаешь, что тебе не обязательно возиться с моей ногой?
— Но я хочу. — Она робко улыбнулась. — Я хочу, чтобы тебе не было больно.
Кассиан поспешно отвернулся. Сильных мужчин не красят подозрительно блестящие глаза. Капитан не мог припомнить, когда в последний раз кто-то так тепло к нему относился.
Взяв себя в руки, Илзе нанесла первый слой зелья на стеклышко. Она рассматривала длинный рубец, останавливалась, делала записи, добавляла быстро испаряющееся зелье. Гарвести успел заскучать.
— Мне кажется, или ты даже рисуешь?
— Схематично. — Илзе улыбнулась. — Капитан в разрезе. На самом деле, больше всего меня беспокоит возможность навредить тебе.
— Эту мазь мне прописывали, — нахмурился Кассиан. — Она, правда, помогает, только когда ты ее наносишь. В нежных девичьих руках даже яд становится лекарством.