Возлюбленная горца - стр. 29
В какой-то момент Давина осознала, что уже не может обходиться без заветного пузырька, и, осознав это, она решила постепенно отучать себя от лекарства – прибегала к его помощи только тогда, когда становилось совсем уж плохо. Ее усилия принесли плоды: через некоторое время Давина могла бы с гордостью заявить, что уже не нуждается в этой шкатулке. Но вот сейчас…
Она покосилась на шкатулку и тяжело вздохнула. Подошла к окошку и отодвинула кожаный полог. Лицо обдало холодом, но в голове, увы, не прояснилось. Давина поспешила прикрыть окно и вновь устремила взгляд на шкатулку.
– Я должна сделать глоток, иначе мне не хватит храбрости, чтобы отсюда уехать, – прошептала она.
Казалось, ноги сами понесли ее к нише. Давина долго смотрела на пузырек. Наконец вытащила пробку. «Один только маленький глоточек – и все», – сказала она себе.
Так хотелось сделать глоток побольше, но Давина справилась с искушением. Она с усилием вогнала пробку в горлышко и, решительно убрав пузырек обратно в шкатулку, испытала приятное чувство от сознания того, что способна держать свои желания под контролем.
И все же, не оставив шкатулку в нише, Давина положила ее в собранный в дорогу сундук.
Первый день пути в замок Маккены прошел быстро и без происшествий.
Дядя Фергус и тетя Изобел угрюмо промолчали, когда Давина попрощалась с ними. А затем, приблизившись к воротам замка, девушка невольно сжала кулаки – целых пять лет прошло с тех пор, как она в последний раз побывала по ту сторону стены…
Закусив губу, Давина сжала коленями бока коня, побуждая животное прибавить шагу. Она чувствовала обращенные на нее взгляды, и от этих взглядов по спине ее пробегали ледяные мурашки. И все же, как бы там ни было, девушка не косилась по сторонам и спину держала прямо.
– Вы молодец, миледи, – прошептала ехавшая рядом Коллин.
Давина взглянула на свою компаньонку и едва заметно улыбнулась. С облегчением вздохнув, она мысленно поздравила себя с этой маленькой победой. И все-таки она это сделала!
Ей ужасно хотелось прокричать о своем триумфе на всю округу, однако Давина понимала, что прошла лишь первое, самое легкое испытание. А сколько их у нее впереди?
Но все же первый шаг – самый важный, и успех ее воодушевил.
Давина считала огромной удачей и то, что сэр Малколм, занятый построением всадников в походную колонну, не мог заметить ничего странного в ее поведении, когда она выезжала за ворота замка.
Ночью голую землю, еще не успевшую укрыться снегом, сковало морозцем. Давина надела все самое теплое, что у нее было, но ветер все равно продувал насквозь шерстяной плащ. Сэр Малколм, ехавший впереди колонны, все же время от времени оборачивался и смотрел на нее. И всякий раз, встречаясь с ним взглядом, Давина ловила себя на том, что сердце ее уходило в пятки. Тем не менее она принуждала себя улыбаться, делая вид, что с ней все прекрасно. И похоже, она справлялась с задачей, потому что сэр Малколм раз за разом одобрительно кивал ей.
Через несколько часов пути они сделали остановку, чтобы напоить коней и перекусить хлебом и сыром, запивая еду вином. Сэр Малколм подошел к Давине, когда та, превозмогая ноющую боль во всем теле, забиралась в седло.
– Мы должны ехать почти до темноты, чтобы к ночи добраться до аббатства Монтгомери, где нам предстоит переночевать, – сообщил ей сэр Малколм. – Надеюсь, вам и вашей спутнице такой переход по силам.