Вожделение - стр. 23
– Ты прости меня, Гейб, – тихо сказала мать. – Я понимаю, мои звонки тебе осточертели. Я только и жалуюсь на твоего отца. Я не должна это делать. Что бы он ни натворил, он остается твоим отцом, и я знаю, что он тебя любит.
– Давай в эти выходные пообедаем вместе, – предложил Гейб, чтобы хоть немного поднять ей настроение. – Свожу тебя в «Трибека грилл».
– Но ты же наверняка занят.
– Для тебя у меня всегда найдется время. Я имею право пообедать с матерью. Ну, договорились?
– С удовольствием, – ответила мать, и ему показалось, что она улыбнулась. – Я сто лет нигде не была.
– Отлично. Тогда я за тобой заеду.
– Да перестань! – воскликнула она. – Я вызову такси.
– Я же сказал, что заеду, – настоял Гейб. – Пока будем ехать, поговорим. А после обеда я велю шоферу отвезти тебя домой.
– Я буду ждать, – обрадовалась мать.
Гейб успел забыть, когда она так искренне радовалась. Сейчас он похвалил себя за попытку вытащить мать из добровольного затворничества. Ей пора было выйти в мир и убедиться, что тот не рухнул вместе с ее браком. Гейб дал ей достаточно времени на скорбь в стенах дома, откуда ушел отец. Хватит. Возможно, он даже убедит ее продать дом в Уэстчестере и перебраться в город. Больше там незачем оставаться – слишком много болезненных воспоминаний. Пусть начнет с чистого листа.
О чистом листе Гейб знал все. После развода в его жизни наступил период, во многом похожий на тот, что переживала мать. Ему тоже хотелось, чтобы его оставили в покое. Он все понимал, но знал и другое: чем раньше мать вылезет из своей скорлупы и начнет полноценно жить, тем скорее оправится.
– Я люблю тебя, сынок, – сказала она с чувством.
– И я тебя люблю, мама. Ну, до субботы?
Гейб завершил разговор и посмотрел на фотографию, все еще украшавшую его стол: родители в день тридцать девятой годовщины их свадьбы. На снимке они выглядели счастливыми. Все это было ложью. Через две недели отец ушел и моментально нашел себе другую.
Гейб покачал головой. Он все яснее понимал, что ни один брак не застрахован. Развод угрожает любой супружеской паре. Это был веский довод против пут, чреватых разрывом и потрясениями, а также в пользу защиты от крупных финансовых потерь. Разводы обходятся намного дороже свадеб.
Он был вполне доволен своим нынешним состоянием. Никакого риска – ни финансового, ни эмоционального. Никакого ущемленного самолюбия. Никакой душевной боли. Никакого предательства.
Он снова взялся за мобильник и отыскал фотографию Миа, сделанную несколько недель назад. Она и не подозревала, что ее снимают. Она не видела Гейба и не знала, что он рядом.
Миа выходила из магазина на Мэдисон-авеню, буквально в нескольких шагах от Гейба. Он был околдован. Она ловила такси, и ее волосы развевались на ветру.
Гейб был почти парализован желанием. Такое бывало и раньше, но в тот момент он вдруг осознал, что должен обладать ею. Его неодолимо тянуло к Миа. Восхищение ею превратилось в одержимость. Он сфотографировал Миа без ее ведома. Зато теперь в любой момент мог открыть снимок и увидеть Миа такой, какой она была в тот день.
Юной, трепетной. Несказанно прекрасной. А улыбка! Когда она улыбалась, весь мир играл красками. Прохожие шли, но Гейб никого не видел, кроме нее.
Она… покоряла.
Гейб не вполне понимал, что в ней особенного. Возможно, всего лишь запретный характер их отношений. Она была младшей сестрой его лучшего друга, на четырнадцать лет моложе Гейба. Женщиной, от которой он должен был держаться подальше.