Вождь. «Мы пойдем другим путем!» - стр. 21

– Больше такого не повторится, – чуть побледнев и подобравшись, ответил Вайнштейн.

Несмотря на определенное раздражение, никаких оргвыводов не последовало. У всех бывают недочеты в работе. И уж лучше так, чем провал в делах. Так что не прошло и пары дней в XIX веке, как Вова открыл портал в далекое будущее – их с Левой ждали дела, не терпящие отлагательств…

Небольшой зал срочно возведенного на даче Вайнштейна ангара был плотно забит людьми. Складные стулья. Узкая импровизированная сцена. Кулеры с холодной и горячей водой. Пластиковые ведра, забитые одноразовыми стаканчиками. Все как обычно. Даже небольшой столик с печеньями, баранками, вафлями и конфетами.

Лев обвел взглядом присутствующих. Сорок восемь уже немолодых мужчин, мягко говоря. И это все, что удалось выбрать из почти трех тысяч претендентов – одиноких профессионалов, тихо доживающих свою жизнь в Москве и Подмосковье. Без дела, без смысла, без надежды.

– Итак, – начал Вайнштейн. – Наш руководитель задерживается. Пробки. Поэтому мы начнем без него. У кого есть какие вопросы? Задавайте.

– Можно любые вопросы? – поинтересовался коренастый мужчина с окладистой, седой бородой. – А то вы столько мистики нагнали вокруг этого дела. Мы уже даже и не знаем, что думать. Даже про разбор на органы думали, только стары мы для такого дела.

– Любые.

– Во время посещения собеседований я видел много стариков. И ни одного из них здесь нет. Мы одна из групп?

– Нет. Вы – те, кто прошел отбор. Остальные отсеяны.

– А по каким критериям отбирали? – спросил кто-то с задних рядов.

– Прежде всего мы старались отсеять радикалов и идеалистов. Дело, которое нам предстоит, требует высочайшего уровня адекватности и предсказуемости от персонала. Сюрпризы нам не нужны.

– А что, в нашем поколении были радикалы? – удивился тот же коренастый мужчина с белой бородой.

– Конечно. Те же истинно верующие коммунисты, а также верные последователи других религий. Любой, кто ставит идею выше здравого смысла, нами отбраковывался. Из-за чего вас и мучили этими многослойными тестами. Мы не хотим, чтобы кто-то из вас в самый неподходящий для дела момент устроил забастовку или диверсию. Дело – прежде всего. Кроме того, нас остро интересовал вопрос предсказуемости поведения. А он у идеалистов и радикалов чрезвычайно проседает.

– А еще? Ведь это не единственный критерий.

– Верно, – кивнул Вайнштейн. – Психологическая устойчивость, сохранение живого и адекватного восприятия новизны, энергичность, решительность, ответственность. Вы все разные, но на каждого из вас можно положиться. Кстати, вот и наш руководитель… – кивнул Лев Борисович на вход, куда несколько секунд назад вошел Владимир Ильич.

Тщательно выбритый, ухоженный, практически лощеный внешний вид. Мундир мичмана Российского Императорского флота, пошитый из дорогой ткани с высоким мастерством. Подтянутый вид с неплохо развитой мускулатурой. В общем, Вова совсем не походил на лежащую в мавзолее мумию.

– Владимир Ильич, – коротко произнес Вайнштейн и кивнул, приветствуя.

Несмотря на резонансное отличие внешности, все присутствующие его узнали. Черты лица ведь никуда не делись. Отчего у них округлились глаза и местами отвисли челюсти.

– Друзья, – произнес Ульянов, забравшись на сцену, – вижу, что вы меня узнали. Но хочу вас расстроить – я совсем другой Ленин. Мало того, этого псевдонима еще нет и, вероятно, не будет.