Воздушный штрафбат. В небе заградотрядов нет… - стр. 23
Между тем из-за двери донеслись громкие голоса. Там собирался народ и в том числе взрослые мужчины. Медлить больше было нельзя. Борька распахнул окно. Расстояние до земли было слишком велико. Но прямо под окном недалеко от стены здания росло дерево с раскидистой кроной. Можно было попытаться сильно оттолкнуться от подоконника, чтобы приземлиться на его ветки. Они должны смягчить падение…
К счастью совершить очередной смертельный номер Борьке не позволил милиционер, который стремительно ворвался в помещение и успел в последний момент поймать юного «парашютиста» за полу рабочей куртки.
– Что же ты делаешь, нахалёнок! Ты бы хоть о матери своей подумал, прежде чем в окно кидаться.
Спасший Борьку милиционер гневно тряс его за плечи, обдавая жарким, пахнущим табаком дыханием, и заглядывая прямо в глаза:
– Думаешь, я не вижу, что ты сюда шестерить явился. Пахан тебя под срок подставил, а сам, небось, в безопасном месте трофеи ждёт! Не жалко свою жизнь под хвост этой крысе бросать?!
Глава 4
Это был вылет на перехват рвущегося к центру Ленинграда бомбардировщика. Лейтенант Константин Рублёв считался в полку самым опытным ночным охотником, поэтому его и подняли в воздух по тревоге ведущим звена из трёх истребителей.
Наземные службы ПВО41 обнаружили фашиста слишком поздно, – уже над городскими окраинами. Когда тройка «Як-1» настигла врага, его уже некоторое время вели прожектора и обстреливали зенитчики. Но бомбардировщиком управлял явно очень опытный экипаж, который даже под интенсивным огнём с земли продолжал упорно идти к цели.
В ярком свете прожекторов и осветительных снарядов «Хейнкель-111» можно было рассмотреть в мельчайших деталях. Но и стрелкам бомбардировщика приближающиеся перехватчики тоже были отлично видны. Один из «Яков» при подходе к «Хейнкелю» попал в мощный воздушный поток его двигателей. «Як» крутануло вокруг своей оси. Истребитель опрокинулся в штопор, и пилоту пришлось срочно покидать его с парашютом.
Рублёв открыл огонь по «Хейнкелю» со 150 метров, метя в правый мотор, и как ему показалось, попал. От двигателя оторвались куски металлической обшивки. В это время то ли стрелок с бомбардировщика, а, скорее всего свои же зенитчики, которые даже после появления в световом прожекторном поле «Яков» продолжали некоторое время утюжить небо разрывными снарядами, подбили самолёт второго ведомого Рублёва. Константин услышал в наушниках шлемофона взволнованный и разочарованный голос сослуживца:
– Командир, у меня повреждён мотор, выхожу из боя… Буду тянуть на аэродром…
В этот момент Рублёв уже находился метрах в пятнадцати от бомбардировщика. Красные огоньки вражеских трассирующих очередей мелькали и проносились чуть выше и в стороне от «Яка». Неожиданно для себя Константин оказался в «мёртвой зоне», недоступной для огня бортовых стрелков «Хейнкеля». Верхний пулемётчик «Не-111» не видел истребитель, притаившийся за высоким килем и стабилизаторами бомбардировщика, а его товарищ по экипажу, находившийся у нижнего MG-1542, тоже не мог поймать в прицел «Як», висящий где-то за хвостовой балкой. Костя злорадно представлял себе, какой переполох сейчас твориться в кабине вражеского самолёта. Словно в подтверждение его мыслей бомбардировщик начал беспорядочно сбрасывать свой смертоносный груз и разворачиваться.