Воздушный штрафбат. В небе заградотрядов нет… - стр. 2
Этот же напротив вёл себя чрезвычайно культурно и даже деликатно. Он был похож на европейца – шведа или норвежца.
Перед тем как перейти собственно к допросу следователь подробно расспросил Андрея об условиях его содержания. Узнав, что арестованный командир почти двое суток провёл в одной камере с рядовыми дезертирами, да вдобавок ещё и уголовниками, майор страшно возмутился. Встав из-за стола, он раздражённым шагом несколько раз прошёлся мимо сидящего Лямина. Андрей, который успел за последние дни привыкнуть к постоянным обвинениям и оскорблениям, с благодарностью принял обещание могущественного офицера НКВД добиться наказания виновных в таком возмутительном самоуправстве.
Завоевав таким образом расположение подследственного, энкэвэдешник вернулся за свой стол и раскрыл папку с личным делом арестованного.
– Перед тем, как дать заключение для трибунала мне необходимо кое-что уточнить – будто извиняясь, пояснил он, не отрывая глаз от машинописного текста. – Поэтому расскажите мне ещё раз, гражданин Лямин, почему вы не выполнили приказ?
Этот вопрос прозвучал из уст следователя совсем буднично, словно речь шла не о преступлении, карающемся в условиях военного времени только смертью, а о банальной тыловой самоволке.
Андрею снова пришлось повторить свой рассказ о событиях, которые в течение всего одного часа превратили его из гордости семьи и друзей, любимца девушек – «сталинского сокола» в презренного преступника и труса…
В тот день его полк с раннего утра штурмовал немцев, рвущихся к высоте 102,0. Так на оперативных картах обозначался расположенный в центральном районе Сталинграда Мамаев курган. Владение этой позицией означало контроль над центральной частью города и волжскими переправами. Непрекращающиеся воздушные свалки с немецкими асами над Мамаевым курганом быстро обескровили части 8-й воздушной армии Юго-Западного фронта. Полк Лямина выполнил в тот день максимально возможное число боевых вылетов, и к вечеру фактически перестал существовать. Большая часть его лётчиков догорала в степи среди обломков своих машин. Для многих могилой стала Волга…
С седьмого задания уцелевшие лётчики полка вернулись незадолго до наступления сумерек. Хотя обычно уже после трёх полноценных вылетов пилоты едва стоят на ногах от усталости. Часто после такой тяжёлой боевой работы у молодых крепких парней не бывает сил даже сразу выбраться из кабины истребителя; у кого-то идёт носом кровь, кого-то тошнит. Температура у вымотанных до крайности людей поднимается до 38—39º. Состояние такое, что есть совершенно не хочется, все мысли лишь о том, как добраться до своей койки в казарменной землянке. Придешь туда, повесишь шлемофон на брезент, ляжешь, а заснуть не можешь: перед глазами весь этот кошмар проходит. Обдумываешь, почему этот так пошел, а другой – вот так. Чтобы успокоиться и снять психологическое напряжение надо выпить сто грамм водки и заставить себя отключиться, ибо утром снова в бой…
Но тот страшный день оказался ещё далёк от завершения. На войне лётчикам часто приходиться работать на износ. Никого не волнует, что завтра из-за хронической усталости ты можешь потерять сознание при перегрузках затяжного боя или допустишь роковую ошибку, которая будет стоить тебе жизни. Из штаба Воздушной армии вновь поступил безапелляционный приказ: срочно вылетать навстречу идущим к высоте 102,0 немецким бомбардировщикам. К этому часу в полку осталось только три исправных самолёта МиГ-3. Но приказ есть приказ…