Войти во тьму - стр. 34
–И больше у Прозоровского с Игиным и Сёминым конфликтов не было?
–И это был не конфликт.
–Ладно, скажите, а какие у вас были отношения с Викторовым?
Пастухов пожал плечами, особо не задумываясь:
–Служебные.
–Вы в отпуск вместе выехали.
–Что же? Я в одну сторону, он – в другую.
–Прозоровский и над Викторовым шутил?
–Думаете, Прозоровский будет убивать? Надсмеялся над всеми, потом испугался, что сильно обидел своими шутками, и стал убивать?… Нелепость. Наоборот, если бы кто, как следует, обиделся на него, его бы и убил… Не там ищите, товарищ следователь.
Александра пытливо посмотрела на Пастухова – он опять начинал ей хамить. Или он по жизни такой наглый?
Пастухов не выдержал её взгляда, отвернулся, стал барабанить пальцами по стулу.
Она уткнулась в экран ноутбука. Две версии, и ни по одной нет зацепки.
–Скажите, Пастухов, психологическая обстановка на базе была здоровая? Вы вот рассказали, что Прозоровский над всеми зло шутил, может, кто-то ещё что подобное делал? Тут ведь тайга – вы и лес. Как в космосе. Кто-то не выдержал, и пошли убийства, да не просто, а с пытками.
–Может быть, – Пастухов остался равнодушен. – Я в отпуске выветрил усталость. Может, кто и слетел с тормозов, иначе бы такого кошмара не случилось.
–А ваша версия? Какова может быть причина убийства?
Пастухов не хотел раскрываться.
–Не знаю.
Александра стала налегать:
–Но вы ведь обдумывали происходящее?
Пастухов внимательно посмотрел на Александру, словно пытаясь ответить правдиво только взглядом, словами озвучив очередную отговорку:
–Да, обдумывал. Признаюсь, кроме мысли, что в нашем коллективе появился безумец, ничем другим объяснить происходящее не могу.
Александра резко переключилась:
–Как ваша семья?
–Спасибо, хорошо… А зачем вы это спросили?
Александра пожала плечами, сама удивилась:
–Просто… Чтобы не выглядеть черствым следователем… Ладно, Пастухов, идите, отдыхайте. Позовите из беседки Прозоровского.
–А что, я уже не интересен? – опять пошутил капитан.
Александра, смеясь, качнула головой.
–Идите, идите. Ну, вас.
Оставшись одна, она не спеша допила чай. С теми, кто отвечал на её вопросы, ничего подозрительного не творилось – они вели себя естественного, без нервного надрыва. Для убийц слишком они выдержанные. Они ведь не киллеры-профессионалы, и не разведчики, обычные офицеры-операторы и только. Александра рассчитывала, что во время приватной беседы-допроса ей удастся вычислить того, кто сжатой пружиной держал в себе груз убийств… Был ещё шанс, что кто-то выскажет то, что будет ключом к разгадке. Пока было всё ровно, но по версии с вертолётом уже появились четыре подозреваемых: Игин, Гущин, Стёпушкин и, чересчур забывчивый начальник базы Фарафа… Теперь Прозоровский – этот может быть толчком, нарывом тяжёлых противоречий (если они были), толкнувшим кого-то к преступлениям. Могло ведь и так случиться, что Прозоровский кого-то попросту «опустил», а такие, как Пастухов, сделали такому недотёпе несносную, насмешливую атмосферу, и тот, боясь Прозоровского, вылил злость на менее сильных обидчиков.
–Разрешите? – в приоткрытую дверь заглянул майор Прозоровский.
–Да, входите. Садитесь, пожалуйста.
Александра ещё раз внимательно изучила лицо Прозоровского. На нем читалась печать природной снисходительности к окружающим. К таким тянутся люди, таких уважают, именно, за этот вид, вальяжно-спокойный, уверенный… Да, трудно, глядя на человека, сразу же определить его душевный расклад.