Войны России за Украину. От царя Алексея до Екатерины Великой - стр. 22
Настроения и мысли Вишенского, надо полагать, не были одинокими и находили отклик у тех, кто их читал, будя людей и создавая предпосылки для будущей освободительной борьбы.
Широким народным массам, поголовно неграмотным, конечно, литература была недоступна. Ее заменяло устное народное творчества: песни, сказания. В этот период зарождаются так называемые «думы», песни-сказания исторического содержания, в которых воспевается борьба народа с татарско-турецкими и польско-католическими агрессорами.
Возникновение известных украинских «дум»: «Самийло Кишка», «Байда», «Маруся Богуславка» и других, относятся именно к этому периоду.
Упоминая об исторических песнях-сказаниях Украины-Руси, нельзя не отметить одно явление: отсутствие в них тем из жизни древнерусского государства – Киевской Руси. И в то же время обилие этих тем – в великорусских былинах. Это явление, о котором уже упоминалось выше и которое еще ждет своего беспристрастного исследователя, ставит под сомнение утверждения украинских шовинистов-сепаратистов, что украинский народ ничего общего с великороссами не имеет и является единственным наследником Киевской Руси. Почему же тогда былины о князе Владимире, о богатырях киевских мы находим на севере, а не в окрестностях Киева? Если князь Владимир был «украинский» князь, то почему украинцы о нем забыли, а «москали» помнят?
Украинские шовинисты-сепаратисты этого щекотливого вопроса стараются не касаться и его замалчивают. Можно предполагать, что углубление и всестороннее объективное его исследование могло бы привести к нежелательным для сепаратистов выводам. Почему не допустить, например, как это утверждает Ключевский, что территории древнерусского государства, прилегающие к Киеву, после татарских нашествий совершенно опустели, а уцелевшие прямые наследники Киевской Руси ушли на север, унося с собой в виде былин воспоминания о жизни в Киеве. Начавшееся же с ослаблением татар заселение Киевского района шло с Запада – потомками славян, живущими на далеких западных окраинах Киевской Руси, поэтому, естественно, не сохранившими воспоминаний о жизни в Киеве, его князьях и богатырях. Но при таком допущении опровергаются утверждения сепаратистической исторической литературы о том, что прямыми и при том единственными наследниками Киевской Руси являются современные украинцы, и становится неизбежным признание общности происхождения и ранней истории украинцев и великороссов.
Подсознательно это опущение общности происхождения, надо полагать, все же сохранилось в народных массах и сыграло огромную роль в оборонительной борьбе против ополячивания. Наряду с православием оно было той силой, о которую разбился польско-католический вал.
В бедной культурной жизни Украины того периода (XV–XVI века) нельзя обойти молчанием одно интересное явление – попытку замены церковнославянского языка богослужебных книг языком, более близким к народному. Это так называемое «Пересопницкое Евангелие (1556-61 г.), в котором многие древнеславянские, вышедшие из употребления слова заменены словами из народного языка. В дальнейшем попытки в этом направлении, не встретив одобрения высших церковных иерархов, не были продолжены и «Пресопницкое Евангелие» осталось редчайшим и драгоценным для филологов памятником культуры того периода.