Войны. Мир. Власть - стр. 39

Выдающийся французский математик XIX в., основатель современной алгебры Эварист Галуа в ночь перед дуэлью спешно записывал математические формулы (не для себя, для нас) – то был великий принцип жизни двадцатилетнего ученого. И в этом смысле она удалась, хотя и оборвалась в том поединке.

Когда летчик сажает неисправный лайнер с сотней пассажиров, со смыслом жизни у него все в порядке. Наверное, с трудом справляясь со штурвалом, обливаясь потом от сверхнапряжения, он об этом не думает, но потом в каком-нибудь разговоре он может сказать: смысл в моей жизни есть, я для того, видимо, и был создан, чтобы в безнадежной ситуации спасти жизнь сотни человек.

Абсолютные ценности трудно найти. Если миллионер полагает, что его миллионы нужны только ему самому для хорошей жизни, то в один прекрасный день он может ощутить отсутствие смысла в своей жизни, и тогда в лучшем случае он отправится к психотерапевту и начнет принимать антидепрессанты, а в худшем – покончит с собой.

Если же он полагает, что он дал работу десяткам или тысячам людей, внес свою лепту в движение экономики, которая без таких, как он, пришла бы в упадок, тогда он имеет основания утверждать, что в своей буржуйской деятельности он нашел смысл своей жизни. Нервничает, инфаркт наживает, но для него лично жизнь его осмысленна.

Но если ты не можешь делать то, что тебе нравится – пусть тебе нравится то, что ты делаешь.

А как определить, сколько именно здоровья, денег и успеха надо человеку для счастья? Где мера?

Бессмысленное занятие, скажет кто-то: счастье у каждого свое. Кто ж этого не знает. Кому чего надо.

Страдающий от жажды в пустыне нашел полную канистру – а в ней спирт. Вот несчастье! Страдающий с похмелья алкоголик нашел канистру – а там вода. Вот горе! Им бы для счастья находками обменяться. Каждому свое.

В принципе можно считать, что представление о счастье у всех одинаково. Как правило, счастье связывается с обстоятельствами внешними – здоровье, деньги, слава, любовь. Но одни и те же внешние обстоятельства одного могут радовать, а другого печалить.

Если это зависит от индивидуального количества потребных благ, кому сколько, то люди должны быть более-менее равно счастливы тем, насколько удовлетворены их реальные потребности. Вместо этого люди более-менее равно неудовлетворены тем, что они имеют, хотя уровень притязаний может быть разный. У всякого свое горе: одному еда не нравится, у другого бриллиант не так сверкает.

Более того, человек может получить все, чего желал, и все равно быть несчастным. На этом построены сюжеты многих народных сказок.

Счастье человек испытывает на себе. Можно иметь груду золота, орденов, красавиц и слуг. А внутри себя надо обладать способностью испытывать от этого счастье. Не в том дело, что ты имеешь, а в том, что ты от этого испытываешь, что это для тебя значит. Счастье – не табличка на стене, не извещение в почтовом ящике “Вы счастливы!”, а твое собственное внутреннее состояние.

Иногда от нас мало что зависит, а иногда и вовсе ничего не зависит. Землетрясение, наводнение, пожар, война, кризис – и ты нищий.

Чем больше имеешь, тем от большего количества неприятностей и случайностей ты хочешь застраховаться. Соответственно больше забот.