Война за океан. Том второй - стр. 39
– У нас у самих нет, ваше превосходительство, – растерянно отвечал Назимов.
– Так вы могли не приходить, когда не знаете, зачем идете. У меня же есть новости, которых ваш адмирал не может знать. Вот письмо короля лично ко мне.
– Какого короля? – удивился Назимов.
– Я переписки с врагами не имею! Нет, это дружественное послание сторонника России и моего друга короля Камехамехи. Он меня извещает о том, о чем вы не можете, и когда я вам скажу эту новость, то представьте ее Муравьеву и своему адмиралу: война началась!
– Так это те же сведения, ваше превосходительство.
– Как вы смеете так говорить! Король мне сообщает, где и какие суда у англичан и французов, куда идут, и я все знаю, весь океан у меня как на ладони. Он собирал сведения, желая спасти Россию от позора, чего не может сделать ваш адмирал, который, вместо того чтобы выходить в океан и смело нападать на врага и уничтожать его торговлю, идет с военными судами в гавань.
«Если бы пришла из кругосветного «Аврора», то я бы ее ни за что не отпустил, – решил Завойко. – Муравьев сулит мне прислать шестьсот человек. Но лучше синичка в руках, чем муравьевский журавль в небе, за которым еще надо эту синичку посылать, и лучше обученный экипаж фрегата, чем шестьсот муравьевских мужиков. Да еще неизвестно, как тот журавль доплывет до устья Амура и не пощиплют ли ему по дороге перья. А я за ним пошлю «Аврору», которой у меня нет. Слава богу, что англичане еще не знают всех наших глупостей!»
Муравьев писал, что в Петропавловск будет прислана артиллерия, а также инженеры для постройки укреплений.
«А придут они под осень, в августе, – рассуждал Завойко. – А зачем мне осенью инженер, если я в ожидании его должен оставить Камчатку беззащитной. Как можно писать такие распоряжения! Как будто Завойко будет сидеть сложа руки».
Но Василий Степанович совсем не собирался отказываться от помощи, которая в самом деле могла подойти по реке. Суда уже в Де-Кастри. Муравьев спать не будет, зная, что на Камчатке пусто, ведь он придумал, чтобы тут была область и главный порт. Так пусть выворачивается, а то ляжет позор на него, а не на Завойко!
Василий Степанович поговорил с офицерами. Лейтенант Дмитрий Максутов особенно огорчен, что «Аврора» еще не пришла. На ней служит его родной брат Александр. Дмитрий пришел сюда в пятьдесят первом году на «Оливуце» и был принят в доме Василия Степановича как свой.
В Петербурге Завойко почти не знали этих родственников. Юлия видела их мельком, когда лет десять тому назад еще кадетами они явились однажды на праздник. Теперь одному из братьев двадцать шесть, а другому двадцать семь.
Их отец, старик князь Максутов, – уроженец Урала. Уже забыто, что он потомок башкирского князя, отатарившегося в древние времена, а потом крестившегося и обрусевшего. С тех пор Максутовы всегда женились на русских.
Старый князь женат на Яковкиной, родной тетке Юлии Егоровны, сестре ее матери. Старик Максутов живет в Перми и до сих пор служит управляющим палатой казенных имуществ. В той губернии много казенных заводов, и эта должность очень значительная.
Дмитрий рассказал Василию Степановичу, что Гаврилов был при смерти и вылечился только благодаря медицинским средствам, имевшимся на «Оливуце».
– Я говорил Гаврилову, чтобы он боялся Невельского, – отвечал Завойко. – Невельской – пират и губит все суда и людей. Теперь Петр Федорович сам в этом убедился!