Война за океан. Том второй - стр. 22
На вельботе шел русский морской офицер в полной форме.
– Ну вот и посланец Геннадия Ивановича! – сказал Муравьев своим спутникам, которые сегодня опять все, кроме Сгибневых, на генеральской барже.
– Откуда вы? Из Кизи? – крикнул губернатор.
– Да, ваше превосходительство, можно сказать, из Кизи, – отвечал офицер.
Коренастый, чернобровый, смуглый, он почти вбежал по трапу на палубу и представился губернатору.
– Мичман Разградский! Явился… Честь имею. – У него сильный украинский выговор. Муравьев знал, что он из простых, из штурманов. Теперь мичман. – Ваше превосходительство, вам письмо от Геннадия Ивановича Невельского.
– А где Невельской?
– Да его нет.
– Ка-ак нет?
– Они ушли!
– Куда ушли?
Разградский сразу не говорил, новости важные. Вообще, какие бы штабы и генералы ни являлись, но важней того, что тут сделано, не сделаешь.
– Его высокоблагородие Геннадий Иванович Невельской отбыли в Кизи.
– Сколько же осталось до Кизи? – с нетерпением спросил Муравьев.
– Точно неизвестно, ваше превосходительство, – отвечал мичман медлительно. – Но, по приблизительным расчетам, никак не менее… – Он замялся, как бы желая подобрать цифру поточнее.
– Не менее пятидесяти? Ста?
– Да нет, ваше превосходительство, – спокойно отвечал Разградский. – Не менее пятисот верст до Кизи!
Губернатор невольно посмотрел на своих спутников, и Разградский заметил на их лицах разочарование.
«Ну уж я в том не могу вам помочь, что Амур длиннее, чем вам того хотелось бы, – подумал Разградский. – А вы должны быть благодарны, что вас выехали встречать так далеко, а не за пятьдесят верст, как вам кажется. Но то дело не мое, и не я эту реку вытягивал».
Несколько недовольный таким приемом, Разградский, который от Невельского уже наслышался, какие нелепые претензии часто предъявляет к Амурской экспедиции начальство, добавил:
– Да от Кизи до моря тоже еще порядочно, ваше превосходительство…
И Муравьеву, и его спутникам плавание осточертело.
– Да где же тогда Геннадий Иванович? Зачем он ушел в такую даль?
– Он шел встречать вас, ваше превосходительство, и остановился неподалеку отсюда на устье реки Хунгари и ждал, но был вызван нарочным обратно в Де-Кастри, куда из Японии пришла шхуна «Восток» с известием от адмирала Путятина о том, что произошел разрыв с западными державами и началась война.
– Разве у вас неизвестно?
– Никак нет.
– Где же адмирал Путятин?
– Да надо полагать, что зашел в Императорскую гавань.
– Слава богу!
Посыпались расспросы. Тут уж начались совсем другие разговоры. Почувствовалась близость океана. Офицер привез известия о Японской экспедиции, отрывочные правда. Да, хотя до Кизи и пятьсот верст, но донеслось дыхание иного, широкого мира.
Муравьев стал читать письмо. Невельской писал, что очень ждал, но уходит встречать эскадру и готовиться на устьях к военным действиям, просит занять устье Хунгари постом, благодарил, в надежде, что устье Уссури занято.
«Ему легко, – думал Муравьев, – оставить посты! А у меня на хвосте висит Нессельроде и сует палки в колеса! Он Кизи и Де-Кастри не позволял занимать, не то что Уссури!»
Невельской объяснял, что устье Хунгари необходимо для поддержания связи с Императорской гаванью, где зимовка оказалась в очень тяжелых условиях. Писал, что Разградский сообщит некоторые подробности. Муравьев приосанился.