Война в немецком тылу. Оккупационные власти против советских партизан. 1941—1944 - стр. 23

Однако в вышеназванной «Инструкции об особых областях к директиве № 21 (План „Барбаросса“)» от 13 марта 1941 года, нарушавшей все основы прав народов, настораживало не только указание о создании еще во время непосредственных боевых действий с враждебным государством политического управления этими областями. Еще более пугающим и несущим с собой большие беды для местного населения, а следовательно, влиявшем на весь характер ведения Германией войны на Востоке, являлся ее пункт «б», в котором значилось: «Для подготовки политического управления в районе боевых действий сухопутных войск рейхсфюрер СС получает специальное задание, которое вытекает из идеи борьбы двух диаметрально противоположных политических систем. В рамках этого задания рейхсфюрер действует самостоятельно и на свою ответственность. В остальном исполнительная власть главнокомандующего сухопутными войсками и подчиненных ему инстанций затронута не будет. Рейхсфюрер СС отвечает за то, чтобы выполнение его задач не нарушало хода боевых операций. Дальнейшие детали Главное командование сухопутных войск должно согласовать непосредственно с рейхсфюрером СС».

Из положений данной инструкции вытекало, что вооруженные силы, по сути, превращались в инструмент воинствующей политической организации – службы безопасности (СД). Тем самым СС, с ее особыми политическими задачами и полномочиями, получила возможность проникнуть в армейские тыловые районы вплоть до оперативной зоны непосредственных боевых действий. Ведь наряду с командующими вермахта в областях, находившихся вне района боев, хозяйничали уполномоченные высших чинов СС и полиции, в отношении которых армейские командующие обладали лишь правом издавать распоряжения для предотвращения срывов задач, выполнявшихся армией.

Во всех же судебных и дисциплинарных вопросах эсэсовские и полицейские подразделения подчинялись только собственному начальству. (Здесь следует заметить, что речь идет не о боевых частях ваффен-СС[23].) Их же включение в область решения армейских задач хорошо показывает, насколько сильно стремились высшие чины внедрить принцип разделения полномочий и децентрализованного порядка отдачи приказов. Делалось это для того, чтобы ограничить властные полномочия армии в подконтрольных ей областях и создать в России такую же раздвоенность компетенций и ответственности, как это имело место в других оккупированных областях. Поэтому в районах, находившихся под управлением вооруженных сил, полицейские части состояли из подразделений военной полиции, которые за исключением девяти моторизованных полицейских батальонов, подчиненных в тактическом отношении командирам охранных дивизий, получали задания и приказы от рейхсфюрера СС.

К этим подразделениям военной полиции подключались эйнзацгруппы[24] и входившие в них более мелкие эйнзацкоманды службы безопасности (СД) как полиция безопасности в оккупированных областях. Данные, по сути дела, политические войска состояли из четырех эйнзацгрупп (каждая из них насчитывала от 800 до 1200 человек), в задачу которых входило создание условий для преобразования оккупированных восточных областей в духе национал-социалистических представлений.

Здесь стоит пояснить, что служба безопасности (СД) была создана в 1932 году как защитное средство партии. Ее начальник Рейнхард Гейдрих добился включения СД в состав СС и присвоения ее служащим эсэсовских званий. Однако СД в принципе оставалась организацией партии. По данным под присягой 24 апреля 1947 года показаниям Отто Олендорфа