Война с кентаврами - стр. 36
И Светозаров, увидев по надписи, что до конца перенастройки осталось десять минут, опять сменил тему разговора:
– Вот ты наверняка думаешь: почему я тебя сюда, в свою самую сокровенную тайну, переместил?
– Естественно! – тут же охотно отозвался Гегемон. – Этот вопрос у меня постоянно в голове вертится. А что, пришла пора тебе приоткрыть ворота истины?
– Истина в любом случае восторжествует. Просто я тебя не стал протаскивать в свои миры, мало ли что…
– Наивный! Неужели ты сомневаешься в моих силах? Ведь при желании я мог бы взять информацию о мире вашего рождения из головы твоей матери. А уж в сознании твоей Александры наверняка стократно больше информации. Используй я ее и желай я тебя уничтожить, от тебя бы давно мокрого места не осталось. Что примолк? Разве не так?
При этом узурпатор миров откровенно посмеивался и нагло ехидничал. Но самое неприятное, что смутившийся Дмитрий и в самом деле вынужден был признать его полную правоту.
Максимальными усилиями воли он скрыл все свои эмоции и даже смог улыбнуться в ответ:
– Тогда тем более тебе нечего опасаться. Потому что здесь, на Опорной Станции, все это время шло полное сканирование как твоих ответов, так и всего сознания. И если ты желаешь в самом деле стать моим союзником, то данная проверка тебе не повредит. А вот за каждое слово лжи с тебя очень скоро будет особый спрос.
Крафа думал недолго и с равнодушием пожал плечами:
– Проверяй, сколько тебе влезет! Если я чего и скрыл, то лишь по причине старческого склероза или по нежеланию унизить тебя или обидеть.
– Даже так? Ну ладно, тогда освети мне еще одну тему напоследок, и можно будет сделать окончательные выводы об искренности твоих намерений… Скажи, ты раньше бывал на какой-нибудь из Опорных Станций?
– Увы, судьба мне такого подарка не подбрасывала.
– И готов утверждать, что не знаешь и не знал наших коллег, которые имели бы допуск на перемещение по таким же вот объектам?
– Даже не знал, что для этого нужен допуск. А о таком человеке, который якобы бывал на Станции, я тебе уже рассказывал. Все приняли его повествования за бред сумасшедшего. А я лично тогда даже не стал интересоваться подробностями.
– Ладно, с этим понятно… А вот пытки ты устраивал разумным созданиям?
– О-о! Вот тебя куда занесло…
– Отвечай!
Окрика Гегемон не испугался, напустив на лицо притворное выражение скорби:
– Пытки? Конечно, устраивал. Как и казни самых неисправимых и твердолобых врагов. Как же без этого? На войне как на войне.
– Ты еще скажи, что из-за твоих действий не погибали безвинные?
– Ха! Не знаю, как ты воевал, союзник и родственничек, – тон Крафы с шутливого резко перешел в обвинительный: – Но можешь ли ты утверждать, что во время твоих действий пали только виноватые? Только те, кто уже не достоин был прощения и которые яро отказались встать на путь исправления? Много ли ты разбирался, когда уничтожал главных врагов и где-то в стороне кровавыми пятнами располагались их сторонники и соратники? А ведь и среди них было множество невинных, обманутых, а то и попросту запуганных. Ну? Чего замолк? Ведь даже отшельники, всю жизнь проведшие в уединении, не имеют права утверждать, что они никого в своей жизни не обидели. Чего уж тогда мне перед тобой оправдываться, когда приходится любое нововведение в любом из миров просчитывать предварительно тысячи, миллионы раз! Просчитывать и… все равно ошибаться…