Война потерянных сердец. Книга 1. Дочь всех миров - стр. 4

– Может, будь ты завершенной, – проворчал он через пару секунд.

Он повертел в пальцах прядь белых волос, затем поднял подбородок девочки и повернул лицо, изучая полосу смуглой кожи на правой щеке.

– Но тут…

– Что?

К ним подошел второй торговец: в одной руке – черная шляпа, ладонь второй вытирает пот со лба. Он был худым, с узловатыми суставами на тонких руках, с запавшими щеками. Девочка заставила себя думать о том, как забавно они выглядят на пару. Толстый и тощий. Высокий и низкий. Как клоуны. Совсем не похожи на чудовищ.

– Взгляни сюда.

– Она фрагмент. Не настоящий вальтайн. И в любом случае слишком мала для публичного дома.

– Смотря для какого. – Толстый работорговец пожал плечами.

Даже обладая магией, девочка редко могла почувствовать хотя бы проблеск эмоций своей матери – та всегда крепко держала их в узде. Но сейчас ее, как от раската грома, тряхнуло от яростной паники.

И все же она нашла в себе силы не оборачиваться.

– Она не стоит и гроша, – произнес тощий торговец. – Может, будь она завершенной, за нее удалось бы что-то выручить.

Слова замерли у девочки на языке. Торговцы отвернулись от нее, оглядывая своих солдат, которые заковывали в цепи мужчин на входе в деревню. В панике она раскрыла ладони, и из руки вылетела бабочка света, стала приплясывать в воздухе, пока не ткнулась в лицо толстого торговца.

– Смотрите! – в отчаянии позвала девочка.

Вторая бабочка. Третья.

– Я могу повелевать магией. Я могу творить. Вы получите за меня хорошую цену. Лучше, чем в шахтах.

Двое торговцев наблюдали за взмывающими в небо бабочками, пока те не исчезли на фоне полной серебристой луны. Затем переглянулись, беззвучно обмениваясь мнением.

– Она вырастет вполне симпатичной, – медленно протянул толстый. – Юна, да… но ты когда-нибудь покупал на рынке незрелые фрукты?

Тощий торговец сложил руки на груди, пристально изучая девочку, отчего той показалось, что на спине закопошились муравьи.

Позади послышался голос матери:

– Она еще умеет готовить. Смотрите, какая она опрятная. И очень послушная.

Внезапно девочке стало очень трудно сохранять самообладание.

Теперь уже оба торговца задумчиво скрестили на груди руки. Девочка в отчаянии переводила взгляд от одного к другому.

– Ладно.

Тощий опустил руки, а потом рывком нахлобучил свою шляпу.

– Мы ее берем. Продадим в Эн-Захире тамошним павлинам.

– Подождите! – закричала девочка, когда работорговец схватил ее за руку. – Моя мать должна поехать с нами.

Торговец ощерился, будто ее просьба даже не заслуживала внимания.

– Пожалуйста. Она мне нужна. Она…

Глаза тощего торговца блеснули, и его злость свернулась в воздухе прокисшим молоком. Он открыл было рот, но не успел заговорить, потому что мать уже стояла рядом с девочкой, сжимая ее плечи.

– Она еще очень юна и боится, – затараторила мать. – Сама не сознает, что говорит. Я понимаю, что не могу поехать с ней.

Мать развернула девочку лицом к себе, все еще сильно сжимая за плечи. Впервые с того момента, когда начались кошмары, дочь позволила себе прямо взглянуть в глаза матери. Яркие, янтарно-зеленые, совсем как правый, цветной глаз девочки. В эту долю секунды она впитала в себя знакомый облик матери: высокие благородные скулы, темные брови, подчеркивающие пронзительный спокойный взгляд. Ни разу в жизни она не видела мать испуганной или потрясенной. Даже сегодня невозмутимость не покинула лица женщины.