Война магов - стр. 7

– Очень даже красиво написано, – усмехнулся Зверев. – Шаловливый мальчик.

– Кто?

– А кто у нас на Руси всю юность в библиотеке провел? Вот теперь книжник и шутит по случаю. Интеллектуал, елки-палки. Загадки, будто в сказке, загадывает, дитенька. А если бы я не понял?

– Да кто же это? – нетерпеливо дернула его за рукав жена.

– Царь, естественно.

– Государь наш Иоанн?! – перекрестилась женщина. – Как же ты его мальчишкой называть можешь? Он же, помню, ровесник твой! Ему ныне уж двадцать один год сполнился!

– Да? – Зверев пожал плечами. В его памяти царь Иоанн так и остался маленьким перепуганным мальчишкой, которого он с побратимами отбил от литовских убийц у соколиного поля. Неужели они и тогда были ровесниками? Трудно поверить. Может быть, потому, что он уже был в броне, с саблей и рогатиной, уже прошел через несколько смертных схваток? Ощутив на лице дыхание близкой смерти, взрослеешь быстро. Куда быстрее, нежели в библиотеке за старинными манускриптами.

– Но о чем послание сие куцее повествует? – полюбопытствовала Полина. – Ты понял его, батюшка?

– Прошлым летом я взялся построить крепость возле Казани, – сложил письмо вдвое Андрей и с силой пропустил сгиб между ногтями. – В день зимнего солнцестояния зима на мороз поворачивает, а солнце на лето. Иван напоминает мне об обещании. Через пару месяцев начнется ледоход. К этому времени я должен быть на месте.

– Свят, свят! – округлились глаза женщины. – У Казани безбожной? В самой смертной напасти? Тебя же убьют, соколик мой ясный! Убьют! Не ходи… Не езди, не оставляй, не покидай меня, родной, Господом Богом прошу! – Княгиня упала на колени. – Батюшка, Андрюшенька, родненький.

– Да ты чего, Полина? – Ошарашенный Зверев тоже опустился на колени. – Я же не в плен туда сдаюсь. С ратью идем, с людьми многими. И не воевать – строиться. На речном острове, в глухих лесах. Ни одна собака к нам не проберется. Ну же, милая. Что с тобой, любимая моя?

– Не хочу… – Женщина дернула прикрепленный к кокошнику платок, закрыла глаза. – Думала уж, навеки потеряла. Едва вернулся, едва слюбились, едва вместе стали – и снова… Не хочу. Не уходи. Не уходи, родный мой.

– Я вернусь, – обнял ее и прижал к себе Андрей. – Вернусь. Нет такой силы, что могла бы нас разлучить, суженая моя. Ни в этом мире, ни в иных местах. Я вернусь. Но ехать придется. Такая уж наша княжеская доля, Полинушка.

– Больным скажись, любый мой, немочным. Сердечко мое стучит, неладное чует. Не уходи!

– Не могу, любимая. Ты сама сделала меня князем Сакульским. В нашем роду не должно быть трусов. Человек, который боится пролить кровь за свою землю, не имеет права называться князем. Это уже смерд.

– Я тебя и простым смердом любить стану!

– Я знаю, Полинушка. Но простым смердом я буду недостоин твоей любви.

– Сердце колет, Андрюша. Предчувствие у меня дурное.

– Я дал слово, Полина. Я должен поставить эту чертову крепость! Хотя бы ради того, чтобы нашего сына никто не называл сыном лжеца. Это нужно мне, это нужно государю, это нужно людям русским, в конце концов! Я могу остановить татарские набеги, ты это понимаешь? Остановить напасть татарскую раз и навсегда! Могу, Полина! Неужели ты хочешь, чтобы эта честь досталась кому-то другому?

– Я хочу, чтобы ты оставался со мной… – опять повторила женщина. – Пусть весь мир рухнет – какое нам дело? Мы здесь от всех далеко, переживем. Оставайся…