Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2 - стр. 41
– Стой! – Её голос обрёл неожиданную силу, загремел, разносясь из конца в конец небосвода. – Поворачивай назад! Эвиал – не твой!
Печальный странник в поношенном сером хитоне. Грустные, всепонимающие глаза – иконописцы рисовали Его правильно, а может, Ему заблагорассудилось принять именно такой облик. Но почему же за оболочкой этих глаз она, Мегана, чувствует звериный… нет, вампирий голод?! Да, там крылось ещё много чего, кроме этого голода, но его волшебница ощутила первым.
Родственные души, видно.
Спасибо тебе, Эфраим. Ты дал мне силы понять.
– Явился сожрать нас всех? – подбоченилась чародейка. Анэто встал рядом с ней, бледный, но решительный.
– Ты не пройдёшь, сущность, – как мог твёрдо бросил маг.
На Ракота Спаситель надвигался бестрепетно и неостановимо, не утруждая себя даже защитой от назойливой мухи. Однако перед Анэто и Меганой Он приостановился. Выражение Его лица не изменилось – однако он стоял, и правая рука медленно поползла вниз по отполированному посоху.
Внизу бушевал хаос, и Анэто вдруг ощутил себя и впрямь защитником всего Эвиала. Полы его плаща наполнил прилетевший снизу свежий ветер; да, он нёс гарь пожаров, крики умиравших в пламени, грохот рушащихся стен и треск ломающихся мачт; но боль Эвиала стала силой чародея.
Анэто не думал, какое заклятье выбрать или как лучше ударить. Атаковало всё его естество, вся его память с первого дня до последнего; всё, сделавшее смышлёного и одарённого эбинского паренька главой Белого Совета и ректором Академии.
Молния. Чистое, неосквернённое пламя, облачный огонь. Она восстанавливает равновесие меж небесами и землёй, возвращая скопившуюся силу.
Спасителя оплела слепяще-белая паутина, гром сотряс золотую лестницу, и её ступени вдруг заходили ходуном, меж ними появились чёрные трещины.
Неистово завизжала Мегана, оскалилась – во рту у неё стремительно удлинялись клыки, вытягивались двумя парами белых игл.
Спаситель замер, затем принялся неторопливо срывать с себя яростно трещащие молнии Анэто, что изо всех сил пытались сейчас задушить своего великого врага. Молнии, словно белые змеи, сопротивлялись до последнего, но всё-таки не выдерживали – заскорузлые тёмные пальцы Спасителя рвали их и роняли на празднично сверкающие ступени.
Люди. Пусть не простые, волшебники, и, по меркам Эвиала – из первых; но пришли, встали на гибельный для себя бой, не испугались и не согнулись.
Продержаться ещё чуть-чуть – должны же сработать его заклинания! Почему не получилось, где он ошибся – неужели Хедин применил бы нечто совершенно иное?!
Ракот яростно гикнул, налетел сбоку – и тут Спаситель впервые удостоил его вниманием. Повёл посохом – уже не лениво и медленно, а быстро, резко, по-боевому – Владыка Тьмы с ходу врезался в незримую преграду, обратившую его вепря в кровавое месиво, а сам Ракот низринулся вниз, навстречу тёмной, озаряемой лишь пожарами земле.
Его слуха достиг тяжкий стон мира – из Эвиала с кровью выдирали его естество. Но Спаситель потратил слишком много на этот удар, и теперь…
Тело в чёрных доспехах глухо ударилось о землю.
Лёгкость, с какой Спаситель расправился с могущественным противником, ужасала. Великий чародей оказался смят и опрокинут в считаные мгновения.
Что могут сделать они, два человека, два обычных волшебника, не смеющие и помыслить, скажем, о таких полётах?