Война ларгов: Клинок и магия Луны - стр. 4
фантазии и предпочтений. Также некоторые понравившиеся читателям
персонажи «рано» или неожиданно погибают, что огорчает и меня тоже, так как
мне дороги и любимы все придуманные мной герои. К сожалению, даже в
сказках не все складывается гладко. Иные и вовсе трагичны, но это не повод
расстраиваться. Книга для того и написана, чтоб ее можно было всегда
перечитать, будучи в другом настроении. Возможно чтение произведет другой
эффект и окажется приятнее, ведь любой автор пишет сказки для того чтоб
радовать, а не омрачать.
Все же последнее слово всегда остается за читателем, и чтобы не обманывать
вашего доверия и, боясь показаться навязчивым, оставлю Вас наедине с «Войной
ларгов: Клинком и магией Луны». Как когда-то говорил Николай Коперник,
чтобы Твоему Святейшеству не показалось, что относительно пользы этого труда
я обещаю больше, чем могу дать, я скромно перехожу к изложению. Приятного
чтения, дорогие друзья!
Введение. Габриэль
По речной глади скользили волны взъерошенные ветром. Старый дуб, под
которым расположился Сатир, дарил прохладу и уныние. Птицы пели вдалеке, но
не подлетали ближе, стараясь не рассердить бога. Совсем недавно здесь была
похоронена его возлюбленная, и не следовало бы тревожить песнями ее покой.
Густая шевелюра рыжеватых кудрей, обрамляя острые рога на голове,
покрывала часть лба, скрывая от чужих глаз глубокие морщины. Даже боги не
властны над временем. Они могут его остановить, вернуться в прошлое, но что от
этого проку. Всячески влиять на различные ситуации, для того чтобы изменить
ход событий себе в угоду, не для Сатира.
В молодости он еще не осознавал всей величественной силы времени, терял
его впустую на развлечения и пьянство. Когда же ему, наконец-то, захотелось
совершить что-то важное, заслужить, чьей-либо похвалы или любви, времени для
него так же оставалось предостаточно. Вскоре он заслужил признание богов,
любовь Габриэль и жителей Этриуса.
Все, что он создавал долгие годы начало рушиться с рождением Куззолы. Бог
не спешил и надеялся, что время будет к нему благосклонно, что ситуация
изменится к лучшему. Но нет. Сатир потерял все, что так воспаряло его и
заставляло творить.
Немного нахмурившись, он устремил взгляд печальных глаз куда-то вдаль.
Вокруг зрачков просматривалась краснота, и молниями расходились в стороны,
набухшие от крови капилляры. По заросшим щекам, возможно, скользили слезы,
но основная непогода бушевала в груди у опечаленного непоправимыми бедами
бога.
– Прости, мой друг. Они не вечны, – послышался хрипловатый голос Анубиса.
Сатир оглянулся. Позади него у дерева стоял некто в темных одеждах. Из-под
капюшона вырисовывалась его собачья морда с ярко горящими красными
глазами. Глядя в них, всегда чувствовался холод и ненависть бога смерти ко
всему живому, лишь скромный оскал острых клыков мог свидетельствовать о
невраждебных намерениях Анубиса. Он по-дружески поднял когтистую руку в
знак приветствия.
– Я не смог сделать ее счастливой. Она умерла страдая. Я жалкий бог, -
прошептал Сатир, отвернувшись от него и потупив взор, – Эльбы возненавидели
меня, а моего сына изгнали из Лесного города. Даже нимфы смеются надо мной.
– Здесь нет твоей вины, а нимфам лишь бы повеселиться. Бездарные существа!
Они не помогают тебе вовсе, зачем ты их создал? – Анубис гневно взмахнул