Война клана - стр. 11
– Демьян, – шепнул я на ухо деду. – Что это за цирк такой? У них же, по сути, один-единственный кандидат, Ольга Васильевна! Катя сама сказала, что Княжеский Венец в её возрасте брать не хочет. А они говорят о каких-то выборах…
– Здесь, Антон, ядовитых аспидов больше, чем на ином отравленном болоте, – так же тихо ответил мне старик. – И спорить они будут до посинения, даже если этого можно не делать. Но на самом деле вопрос сейчас стоит куда более серьёзный. По сути, в Совете будет идти разговор о смене правящей династии.
– В смысле?
– Над Москвой пусть и может стоять княгиня, но титул в правящей семье переходит в первую очередь по лиственничному праву, – не поворачиваясь ко мне, произнёс отец Нины. – При этом всем известно, что кня'жина Ольга бесплодна. А единственный ребёнок предыдущего князя – несовершеннолетняя девушка. При этом по мужской линии эта семья нынче уничтожена, чего ранее не случалось.
– Поэтому Ольга хоть и лучший и очевидный вариант, но для будущего ненадёжный, – добавил Демьян. – А потому она, по сути, на одном уровне с Катериной, обладающей вторичными правами. Поэтому их и будут рассматривать как ранее делали с соперничающими близнецами или признанными детьми от наложниц, оспаривавшими первенство. При этом, если выберут Катю, начнётся свара за место регента, и это большой плюс для выбора Ольги, которая просто удочерит девочку. В то время как выбор Кати и, соответственно, регента будет означать практически автоматический выбор для неё будущего мужа и, по сути, смену династии. И чтобы ты не страдал от глупых мыслей… Нет – мнение девочки, её чувства и прочее здесь никого не волнуют. Даже если наденет венец Княгни Московской, она останется ребёнком без прав под полной властью клана-регента до исполнения двадцати одного года. А за эти несколько лет они не мытьём так катаньем организует ей мужа.
– Что, по сути, будет означать смену династии, – поддержал наш тихий разговор князь Громов, отец моей Хельги, сидевший сегодня слева от Демьяна. – При этом все прекрасно понимают, что в наши времена идеалистов вроде Святогора Тимирязева, полностью отрезавших свою семью от клана ради Москвы, не появится. А потому по большому счёту завуалировано сейчас обсуждается будущий главный клан в полисе.
– И вы с этим согласны? – удивлённо глядя на мужчину, спросил я.
Дело в том, что с самого начала сентября отношения его ко мне было не очень… Никита Громов так же сильно поостыл в нашей дружбе-соперничестве, ну а отец Хельги после смерти дочери хоть и не обвинял меня ни в чём, встречаться со мною не желал и даже на недавнем банкете в Кремле не обмолвился со мною ни словом.
– Против или не против – неважно, – покачал головой Александр, пристально глядя на спорящих князей Топтыгина и Юшкина. – Важно то, что это, по сути, веяние новой эпохи, в которую уже вошли многие полисы, в то время как Москва и Новгород, например, застряли в своей клановой Вольнице. Это то самое начало централизации власти, о котором так долго грезили Московские Князья, но не имели сил для её проведения ни мягкими, ни жёсткими мерами.
– Другими словами, наша коалиция очень на тебя рассчитывает, – хмыкнув, опять включился Ефимов, и почему-то у меня по спине пробежал холодок.
– В смысле… – взволнованно произнёс я. – Я думал, мы Ольгу Васильевну поддерживаем.