Война Калибана - стр. 3

Существо внутри оглянулось на звук. Это оказался мужчина, но совсем голый, и кожа у него не походила на кожу. Голубые глаза светились, словно в голове у него горела лампочка.

И еще у него было что-то не так с руками.

Он потянулся к стеклу, и Мэй завопила.

– Снупи[1]опять в наряде, – сказал рядовой Хиллман. – Верно, он здорово разозлил свое начальство.

Сержант артиллерии Марсианского десантного корпуса Роберта Драпер увеличила изображение на налобном дисплее и взглянула в сторону, куда указывал Хиллман. В двух тысячах пятистах метрах от них на фоне сияющего купола маневрировала команда из четырех десантников ООН. Купол теплицы, охраняемый их нарядом, точь-в-точь походил на теплицу, за которую отвечала Роберта и ее люди.

У одного из ооновцев по сторонам шлема темнели черные кляксы – словно уши бигля.

– Точно, Снупи, – согласилась Бобби. – Сегодня он во всех патрулях. Интересно, что натворил?

Наряд по охране теплиц на Ганимеде вынуждал всеми способами разгонять скуку. В том числе – рассуждая о жизни солдат другой стороны.

«Другой стороны»… Полтора года назад не было никаких сторон. Внутренние планеты составляли одну большую, счастливую, малость беспорядочную семью. Потом случилась «история с Эросом», и вот две сверхдержавы разделили между собой Солнечную систему и никак не хотели уступить друг другу Ганимед – хлебную житницу Юпитера.

Ганимед единственный из всех лун обладал магнитосферой, и только на нем оранжерейные посевы могли выдержать жесткое излучение в поясе Юпитера, да и то купола и гражданское население приходилось защищать от восьми ежедневных вспышек, бьющих с поверхности планеты по ее спутникам.

Скафандр, надетый на Бобби, позволял пройти через воронку от ядерного взрыва спустя всего минуту после вспышки. Защищал он и от жара Юпитера.

За спинами патрульных-землян мягко сияли солнечные лучи, уловленные огромными зеркалами на орбите. Большую часть земных растений не спасли бы от солнечного голодания и зеркала. Выжить в этих отраженных лучах могли только модифицированные ганимедскими учеными сорта.

– Скоро заход, – заметила Бобби, поглядывая на землян, окруживших свою караульную будку, и понимая, что те тоже наблюдают за ней. Кроме Снупи она узнала Коротышку – получившего (или получившую) прозвище за рост не больше метра с четвертью. Бобби задумалась, какой кличкой наделили ее саму. Возможно, Большая Краснуха. Ее скафандр был окрашен в маскировочную расцветку для поверхности Марса. Бобби слишком мало прослужила на Ганимеде, чтобы успеть перекрасить его в серый с белыми разводами.

За пять минут одно за другим погасли орбитальные зеркала: Ганимед на несколько часов скрылся за Юпитером. Сияние оранжереи позади Бобби сменилось химическим голубым светом. Сила света не слишком изменилась, но странно, неуловимо сдвинулись тени. Солнце над ними – отсюда не столько диск, сколько очень яркая звезда – вспыхнуло, входя в гало Юпитера, и на минуту выявило тонкое кольцо планеты.

– Они уходят, – сказал капрал Тревис. – Снупи уносит задницу, бедняга. Может, и мы причалим?

Бобби оглядела монотонные серые льды Ганимеда. Холод ощущался даже сквозь усовершенствованный скафандр.

– Не получится.

Ее люди поворчали, но цепочкой последовали за ней в обход купола – медленно, шаркая от низкой гравитации. Кроме Хиллмана и Тревиса, в наряде с нею был зеленый новичок Гураб. Этот уроженец долины Маринера, хоть и провел в десанте примерно полторы минуты, ворчал не тише других.