Война или мир - стр. 44
Беда была в том, что такими вьетнамские повстанцы были в 1940 году – малочисленными, плохо организованными, без всякой военной подготовки, вооруженными старыми винтовками и пистолетами разных систем – украденными, купленными на «черном рынке», полученными через китайских контрабандистов. К 1945 году Вьетминь стал другим – политика японцев в Индокитае привела к взрывному количественному росту коммунистических отрядов, туда ушли иные солдаты и унтер-офицеры французских колониальных войск и попало какое-то количество французского и японского оружия. В Париже пребывали в благодушии, не веря, что этот сброд может всерьез противостоять регулярной армии, однако очень скоро после советских кораблей в Хайфоне пришла информация о тренировочных лагерях в джунглях, а уже в декабре 1945 года были замечены коммунистические отряды (именно коммунистические, при общей разнородности Вьетминя – подобно тому, как шесть лет назад в Италии русские охотно сотрудничали со всеми, кто против немцев, но накачивали оружием и инструкторами исключительно свои, красные бригады, которые даже присягу приносили «за дело Ленина – Сталина» и имели в штате комиссаров и политработников), вполне прилично обученные и единообразно вооруженные русским и немецким автоматическим стрелковым оружием, пистолетами-пулеметами ППС-43 и пулеметами МГ-42. При том, что прежде у Вьетминя «гочкисы» и «шоши» прошлой войны были великой редкостью – теперь же повстанцы имели и крупнокалиберные пулеметы ДШК, и 20-мм зенитки-«эрликоны», и гранатометы, русские РПГ и немецкие «панцерфаусты», и даже минометы, калибров 82 и 120 мм! И что еще хуже, умели все это применять!
Другой стали организация и тактика партизан. Теперь они подразделялись на местные отряды и ударные части. Первые занимались не столько войной, как поддержанием коммунистической власти в уже находящейся под их контролем местности, и принимали на себя первый удар при карательных операциях. А про вторые сказано выше – уже не ополчение, а вполне приличная легкая пехота, нечто среднее между европейскими и японскими частями такого типа (тактика, за счет обучения русскими, была вполне европейской, бедность материально-технического обеспечения приближала ее к японцам), натасканная на войну в джунглях, имевшая продуманную организацию и вооружение для этой войны. Поначалу таких отрядов у Вьетминя было мало – основной массой было классическое азиатское «пушечное мясо», чья тактика не поднималась выше атак «людскими волнами», а главной ударной силой были «добровольцы смерти», то есть саперы-смертники, расчищавшие закрепленными на телах зарядами взрывчатки проходы в обороне французских частей[23]. Но с течением времени количество ударных частей росло, повышался уровень подготовки основной массы партизан. И была распространена практика, когда раненых ветеранов-«ударников» ставили командирами «территориальных» частей, и они вели с населением интенсивную боевую подготовку – по сути, превращая деревню в тренировочный лагерь, а всех ее жителей – в ополченцев Вьетминя.
С начала 1946 года война пошла по совсем иному сценарию – ударные части мятежников блокировали гарнизоны колониальных войск, после чего посылали к ним парламентеров, предлагая свободный выход в обмен на сдачу им вооружения и военного имущества. Поначалу французские офицеры либо презрительно отказывались от этого предложения, либо вовсе приказывали расстрелять парламентеров. Тогда на гарнизон обрушивался массированный минометный огонь, затем мятежники шли в атаку, применяя правильную тактику русских штурмовых подразделений. Когда от предложения сдаться просто отказывались, коммунисты брали пленных; в случае расстрела парламентеров – нет.