Война или мир - стр. 37

. Но тогда выходило, что господин Зверев начал готовить реформу германских финансов в марте 1942 года, когда вермахт только что был отброшен от Москвы, и продолжал ее тогда, когда немецкие танки рвались к Сталинграду и Кавказу, когда судьба самого СССР висела на тончайшем волоске – уже тогда, если не зная точно, то как минимум имея основания считать, что Советский Союз не просто выстоит в войне на уничтожение, но захватит всю Германию? Готовил программу, рассчитанную вовсе не на финансовое обескровливание Германии, а на ее благополучие и мощь в качестве младшего партнера СССР!

Герр Эрхард не был кадровым офицером, но, без сомнения, был умен и сведущ. И Роммель рассказал ему о стремительном прогрессе русских в военном деле, упирая на невероятный скачок, внезапно совершенный ими. Министр экономики намек понял – и пригласил командующего на воскресный обед, якобы для неофициального обсуждения некоторых проблем военной промышленности. Фельдмаршал не особенно удивился, увидев, что среди гостей присутствует министр государственной безопасности, генерал-оберст полиции герр Рудински. После обеда в курительной состоялся короткий, но содержательный разговор. Герр Эрхард изложил свое мнение о неких странностях, сопровождающих достижения русских союзников, присовокупив к нему забавную историю, имеющую некоторое хождение среди элиты западноевропейских деловых людей, согласно которой герр Сталин заключил союз с русскими из будущего. Это стало новостью для Роммеля, но фельдмаршал не мог не признать того, что эта безумная версия логично объясняла всё.

Герр Рудински отреагировал иначе – для начала он счел нужным процитировать известное высказывание господина Черчилля, гласящее, что «русских всегда недооценивали, а между тем они умеют хранить секреты не только от врагов, но и от друзей»[11]. Затем попросил герра Эрхарда представить реакцию господина Сталина на попытку хотя бы подобраться к самому охраняемому секрету Советского Союза, если эта версия верна – и на последствия для той страны, которая осмелилась на это.

Ответ был очевиден – терять несомненные выгоды нынешнего отношения СССР к Германии никому из собравшихся не хотелось. Кроме того, германская практичность, присущая всем участникам беседы, подсказывала, что если твой союзник сильнее, чем предполагалось, и нет оснований считать, что он использует свою силу тебе во вред, то это не самый плохой жизненный расклад.

Ну и конечно, то, о чем деликатно промолчал Рудински и не знал Эрхард – у Германии не было разведки, даже теоретически способной провести подобную операцию. В бывшем абвере русские провели реорганизацию, поставив на все ключевые посты своих офицеров немецкого происхождения, не из ГРУ, а из войсковой разведки, и немецких коммунистов, из числа прошедших соответствующую подготовку и получивших опыт – скрепя сердце фельдмаршал молча признавал, что в столь деликатной сфере руководить могут только люди, пользующиеся полным доверием «старшего брата». Сходная ситуация была и в 1С, второй армейской спецслужбе Германии, ответственной за разведку и контрразведку в прифронтовой зоне (аналог русского СМЕРШ) – руководитель отдела ОКХ «Иностранные армии – Восток» генерал-майор Гелен ушел к американцам, его примеру последовали те из его подчиненных, кто имел основания опасаться обвинений в военных преступлениях на Остфронте. Большинство войсковых разведчиков и контрразведчиков перешло в Фольсармее, они как-никак были германскими офицерами – но, во-первых, 1С также находилась под неусыпным контролем русских, всюду расставивших своих людей, во-вторых, операции такого уровня точно не были ее специальностью. Разведывательный отдел кригсмарине, прежде считавшийся самым «пробританским» из всех спецслужб Рейха, был капитально вычищен еще при фюрере, после бойни в Арктике и обоснованных подозрений в измене