Вояж с боссом, или 5 причин для любви - стр. 21
«Амадео» оказался заполнен под завязку, даже у бара толпился народ. Там-то я и увидела снова ночную зазнобу босса, на этот раз красовавшуюся в длинном бирюзовом платье, сплошь усыпанном паетками. Вержбицкий тоже заметил ее и, бросив мне:
— Иди за столик, я сейчас, — двинулся к ней.
Только он не подрассчитал, что наше место окажется всего в нескольких метрах от той самой барной стойки, и мне будет прекрасно слышен весь их разговор. Я уже молчу о прекрасном обзоре.
– О, привет! — радостно приветствовала босса блондинка.
— Привет, Шелли, — он тоже улыбнулся ей.
Шелли... Она же «ракушка». Имя как у куклы. Так даже, кажется, звали одну из «сестричек» Барби.
– Как дела, Джар?
Да уж, «Джар» звучит солидней чем «Ярик», хотя впервые слышу такую английскую интерпретацию имени «Ярослав».
— В порядке. А у тебя?
— Отлично! — «Ракушка» засмеялась и показала на свой бокал с коктейлем. – Отдыхаю!
– Это хорошо, — Вержбицкий тоже продолжал улыбаться. — Слушай, Шелл, а ты не помнишь, где я оставил свою рубашку?
— О, так ты же ее выбросил за борт! — та снова залилась смехом, а Вержбицкий, напротив, изменился в лице.
– За борт? — его глаза округлились. Впрочем, почти как мои. — Зачем я это сделал?
– Мы танцевали на палубе, и тебе стало жарко. Ты решил раздеться, потом хотел прыгнуть в бассейн освежиться, но тебя остановил Бен.
– Кто такой Бен?
— Бармен. Он вышел из бара и сказал, что бассейн ночью чистят и купаться в нем не желательно. И мы пошли обратно в бар.
– И я уже был без рубашки?
— Конечно.
– А часы? Я был в них?
— Откуда я помню, Джар? Мне было так же весело, как и тебе, — он, хохоча, похлопала Вержбицкого по плечу.
Босс после этого почти сразу свернул разговор и вернулся ко мне.
– Ты все слышала?— хмуро спросил он меня, присаживаясь за наш столик.
– С большего, – уклончиво ответила я. — Но, во всяком случае, понятно, что ночь у вас была бурная...
– Похоже на то, — Вержбицкий растерянно улыбнулся. — Правда, я мало что помню. Все-таки безлимитные напитки в баре — истинное зло. Остановиться практически невозможно.
— Почему же? — возразила я. — Если есть сила воли и голова на плечах...
– Неужели ты никогда не перебирала с алкоголем, чтобы тебе потом было стыдно? — босс с веселым любопытством посмотрел на меня.
— Никогда, — твердо, а главное, честно ответила я. – Поэтому и никогда не было стыдно...
Да, за перепой стыдно не было, а вот за что то, что поступала когда-то как дура, стыдно до сих пор. Но об этом боссу знать совсем ненужно.
– Уважаю, — усмехнулся Вержбицкий. Но по выражению его лица трудно было понять, иронизирует он или говорит серьезно. Потом же он вернулся к «наболевшему»: — Уже одно хорошо, что выяснил, где рубашка с карточкой. Может, и часы там. У меня есть привычка снять их и положить в какой карман.
– Хорошо, что все это утонуло в океане? — меня удивлял его оптимизм.
— Ну да, — он снова усмехнулся. — Зато не нужно искать по всему лайнеру. Нет всего этого больше, значит, нет. Как и нашего меню, — босс стал оглядываться в поисках официанта, но тот уже спешил к нам с извинениями.
Во время самого концерта я заметила еще одно знакомое лицо: Рикардо, снова он. Сидел все у того же бара, правда, на другом конце от Шелли. И беззастенчиво пялился на меня с боссом. Когда же я во время перерыва отошла в дамскую комнату, то на обратном пути ожидаемо с ним столкнулась.