Восвояси - стр. 21
– Дамежан, неси скорей арак.
– Сильно продрог? – по своему поняла его супруга. – Так у меня что получше имеется. Горячий чай и свежие лепешки.
– Да не мне, – загадочно произнес муж, спешно закрывая за собой дверь и со скрипом задвигая тяжелую щеколду. – Ребенку надо.
Женщина с открытым ртом застыла посреди комнаты.
Мырзаш распахнул овечий полушубок и осторожно положил на нары найденыша.
– Ойбай! – испуганно воскликнула супруга. – Откуда это?
– Среди мертвых нашел.
– О, биссмимлях!
– Насквозь промерзший. И безсознания. Его срочно надо алкоголем растереть.
Вот уже час семейная парочка возилась с маленьким тельцем. Мырзаш осторожно разжал кулачки ребенка и извлек из каждого по одной изогнутой оловянной лошадке.
– Надо же, дитя, а какая сила в руках, – удивленно пробормотал себе под нос мужчина, осматривая погнутое олово. – А может игрушки сами покорежились, от мороза.
На растирание ушла поллитровка «Пшеничной». Свадебный подарок хранился в доме уже почти пять лет.
В завершении обильно обмазали мальчика курдючным жиром и запеленали в простынь. Уложили ближе к печке, накрыв парой одеял.
– И что теперь? – спросила Дамежан.
– Незнаю.
– Надо сообщить председателю.
– Ни в коем случае! – в знак протеста Мырзаш даже вскочил с нар. – А вдруг он скажет, типа верни туда, где нашел, положи обратно на место.
– Не дай бог! – едва слышно произнесла супруга и задумчиво добавила: – Придется отвезти в детдом.
– И как ты это себе представляешь? На чем? Который день уже буран. Дороги занесло. Да и куда? Ты хоть знаешь, где этот дом для сирот находиться? Если в Кандыагаше, то нам в одну сторону полсотни километров ехать. Если в Актюбинске, то сто километров в другую сторону переться. Да и кто меня на работе подменит? Мужики то все на фронте.
Супруги даже обговорили вариант, выдать найденыша за собственного ребенка. Но это было не реально. Мальчику наверняка уже исполнилось три-четыре года. Народ будет выспрашивать, почему и где все это время дите скрывали? Да и внешне он не был похож на казаха.
– Еще подумают, что я тебе изменяю, – ужаснулась Дамежан и прикрыла обеими ладонями лицо.
– Оставим ребенка себе, – порешил глава семьи. – Скажем, что его нам подкинули. На пороге нашли. А там поди разбери, чей он. Уж точно не сын врагов народа. Они же не могли из закрытого вагона к нам добраться? Может даже русский или украинец.
– Так у мальчика обрезание, – напомнила Дамежан.
– Ну и ладно. Пусть будет татарином или евреем…
Спустя две недели полумертвый найденыш заговорил.
– Нохчо, нохчо, – в бредовом состоянии без умолку повторял мальчик.
– Наверное пацана так в семье звали, – порешил Мырзаш. – Нохчо, так Нохчо. Будешь, Нохченок, мне сыном…
В Восток пришла весна. Не подумайте, что здесь ошибка и не удивляйтесь, что написано с большой буквы. Востоком называлось отделение совхоза “Пролетарский”. В вихрях революции и начала строительства социализма с наименованиями особо не заморачивались: аул находился к востоку от главной усадьбы совхоза – поселка Аккемир – значит и быть ему Востоком. Названия других отделений совхоза сложились еще до коллективизации: Левоневское, Шевченко, Золотонош и Жарык.
Яркое апрельское солнце успело освободить казахстанскую равнину от снежного покрова, пробуждая своим теплым дыханием затаившуюся в земле жизнь. Лишь только между саманными мазанками аула, то там, то здесь, еще виднелись серые остатки зимних сугробов.