Восточный плен. Князь - стр. 14
Каждый раз, глядя на это пиршество блеска, Влад переносился мыслями в далекое и желанное Ольденбургское поместье. Все ему вспоминался тенистый парк с его яркой, свободно-бурной растущей зеленью, с его прохладой и поэтичной тишиной. А сдержанная роскошь и точно тайная задумчивость самого дома были под стать его хозяину, не в пример ярко слепящему убранству здешних дворцов.
Высадившись ближе к Мраморному морю, Влад без труда за пару золотых выкупил резвого жеребца у одного зажиточного азиата и направился на юг вдоль берега, оставаясь в плену своих тяжёлых мыслей и переживаний.
Деревья багряника в это время года придавали холмистому пейзажу Ускюдара – азиатской части Стамбула – алый оттенок. Владу тогда пришло сравнение с кровью, пролитой кровью, и это тяжёлое сравнение заставило больно сжаться его сердце. Эта часть города буквально утопала в алом мареве заходящего солнца. Тишина и неспешность здешней жизни показались ему странной и не созвучной его настроению.
Влад продолжил свой путь по довольно оживленной улице. Хоть она и была плохо вымощена, узкая, темная, и выглядела весьма неопрятно, но удивляла своей протяженностью и скопищем народа. Солнце едва начало клониться к горизонту, и в одно мгновение тишина и покой сменились сплошным потоком снующих торговцев-контрабандистов. Гул голосов, отдельные призывные выкрики на различных диалектах и ладах. Слух Влада пару раз смог уловить родную речь из всеобщей какофонии. Через каких-то пару мгновений улица так плотно забилась людьми, что Владу пришлось спешиться. Карлики-акробаты, стоящие на руках, скучающие кучки молодых бездельников, пронзительные завывания уличных певцов и поэтов, желающие отужинать или что-то купить-продать – казалось, все и вся с заходом солнца заполонило улицу.
Благословенная тишина вновь коснулась слуха Влада, лишь когда он оказался за стенами Чинили Хаммам.
Скинув пыльные одежды в комнате для переодеваний – джамекян, Влад облачился в льняную простынь и вошел в предбанник. Он не раз бывал в парильнях Чинили Хаммам и всегда был здесь желанным гостем. Здесь же он успел завести нужные знакомства среди посетителей завсегдатаев, но в этот раз в джамекяне кроме него не было никого.
Влад задержался в предбаннике, недолго посидев в одиночестве, прислушиваясь к тишине. Прежде чем попасть в парную – сердце турецкой бани, не рискуя получить тепловой удар, требовалось согреться в парильне.
По словам Сетеней, встреча должна была состояться в кейфе – последней из пяти комнат, где посетители после всех процедур отдыхали, наслаждаясь беседами во время чайной церемонии. Как гласила легенда, пройдя все пять комнат хаммама, вошедший полностью очищал тело, душу и весь организм.
Войдя в святая святых, где на просторном мраморном «камне живота» трое старцев, растянувшись в блаженной неге, обливались потом в стремлении очистить душу от демонов, Влад, подобно им, улегся на чебек-таши. Проникновенное тепло окутало его тело, невольно заставляя расслабиться каждую мышцу. После длительной верховой поездки это было самое что ни на есть блаженство. Владу даже удалось задремать на каких-то пару мгновений. Открыв глаза, он обнаружил, что вновь остался один. Сквозь небольшие оконца в своде мягко пробивались золотистые лучи заходящего солнца, а мраморные колонны, точно сверкающими слезами, были усыпаны каплями испарин.