Размер шрифта
-
+
Восточная мудрость - стр. 22
А сахарный нам бесполезен тростник.
Добро не для всех. Одному – серебро,
Другого учи, сокрушая ребро.
Постройку на зыбком песке ты не строй:
Обрушиться может она над тобой!
* * *
Страдальцы любви, я завидую вам.
Знакомы вам язвы, знаком и бальзам!
Вы нищи, презрев и богатство, и власть,
Вам жизнь украшают надежда и страсть,
Вы пьете бестрепетно чашу тревог.
Вы пьяны словами: «Не я ли ваш бог?»
Для пьяных похмелия муть – вот беда!
И к розе в шипах острых путь – вот беда!
Но горькую чашу злосчастия ведь
Вы ради любимого рады стерпеть,
Не ропщет, кто страсти цепями пленен,
И путы порвать не старается он.
Хотя и безвестны сии бедняки,
Духовной путины они знатоки;
Упреки снося, пьяны страстью бредут:
Охваченный страстью, вынослив верблюд.
К их счастью пути не ищи: скрыт он тьмой –
Так мраком окутан источник живой.
Снаружи так жалок их вид, но внутри,
Как в городе с ветхой стеной – алтари.
Сгорает в огне мотыльком, кто влюблен,
Как червь шелковичный не вьет он кокон,
Всегда от довольства мечты далеки, –
Он жаждой томится на бреге реки.
Не мню, чтоб широко разлившийся Нил
Безмерную жажду его утолил.
Земное, как мы, полюбив существо,
Всецело любви предаем естество.
От милых ланит мы в безумьи весь день,
И ночью пред нами любезная тень.
Коль видим любимого мы пред собой,
Ничтожен и жалок нам мир остальной.
Коль злато наш друг презирает, оно
Становится глине иль праху равно.
Ах, мы на людей остальных не глядим,
Все сердце всецело захвачено им!
Все время в очах обожаемый лик,
А очи закроем – он в сердце возник.
Не в силах мы жить без сего существа,
И нам безразличны упреков слова.
Захочет он душу из тела извлечь –
Бестрепетно, радостно ляжем под меч.
Ах, если над душами власть такова
Земного, подобного нам, существа,
Что ж думать о тех, кто любови иной
Захвачен, затоплен всесильной волной?
Для высшей любви те пожертвуют всем,
И мир весь для них и не нужен, и нем.
Для истины свой позабудут народ,
Плененные кравчим, расплещут свой мед.
Нет средства от этих страданий и мук,
Скрывают они ото всех свой недуг.
«Не я ли ваш бог?» – в их сердцах навсегда,
Навеки в их душах ответное – да.
Отшельников ноги во прахе пустынь,
Но в душах пылает огонь благостынь.
Как ветер, незримы и живы, как он,
Как камень, тверды, молчаливы, как он.
Их чистая, утром пролившись, слеза
Мгновенно от сна омывает глаза.
В ночи, до упада загнавши коней,
Они об отсталости плачут своей.
Любви и страданью предавшись, они
Не знают различья: где ночи, где дни.
Творца красоты до конца возлюбив,
Они позабыли о тех, кто красив.
Красу в оболочке находят глупцы,
Лишь в сущности ищут ее мудрецы.
Взяв чашу с блаженным экстаза вином,
Забудьте о мире и этом, и том.
Рассказ
Один попрошайка настолько был смел,
Что к царскому сыну любовь возымел.
Его охватил лихорадочный пыл,
Безумные грезы лелея, бродил,
Стоял на пути, точно столб верстовой,
Иль вслед за конем он бежал, как шальной.
От слез под ногами у нищего грязь,
Все сердце изранил несчастному князь.
Придворная челядь, прознавши о том,
Ему запретила ходить пред дворцом.
Ушел он, но можно ль осилить любовь?
И к царским палатам вернулся он вновь.
Побоями нищего встретил слуга:
«Твоя чтобы здесь не ступала нога!»
Бежал и вернулся. Усердие слуг
Напрасно, коль отнял спокойствие друг.
Хоть муху и гонят, опять и опять
Все ж будет на сахар она прилетать.
Страница 22