Восставший - стр. 4

К Кураху подошел шаман – древний старик, невероятно крепкий для своих лет. Годы, казалось, не имели власти над Регом: когда вождь бегал мальчишкой, шаман уже был стар. И вот, волосы Кураха покрываются сединой, а Рег по-прежнему не уступит силой и выносливостью молодняку. Разве что еще больше поднабрался мудрости за прожитые годы.

– Не простое решение, вождь, – шаман сделал вид, что склоняет негнущуюся стариковскую спину, – Но сдается мне, нужно отнести чужеземца в становище.

Курах всмотрелся в глаза старика, но тут не уступил, отвечая не менее пристальным взором.

– Думаешь, это разумно? Выживет ли бедолага?

– На все воля богов, – легко согласился Рег, пожимая широкими плечами, – Либо сдохнет, либо нет. Знаю одно: бросать его тут нам не стоит. Я думаю, это профет и линдур нга дэти. Отвезем в лесное святилище, а там – видно будет.

Вождь поморщился, но все же с неохотой кивнул. Четверо воинов схватились за поручни, легко подняв носилки в воздух, отряд двинулся в обратный путь с полуживой ношей.

Когда Рег отошел подальше, Хенг незаметно приблизился к вождю.

– А что такое «профетилиндурэти»? – безбожно коверкая незнакомые звуки спросил юноша.

Курах молчал, не отводя взгляда от беснующегося океана. Казалось, мужчина позабыл про все на свете, а тем более о вопросах надоедливого юнца. Но Хенг терпеливо ждал, и вождь все же снизошел до ответа.

– На древнем языке мудрецов это означает «пророк, рожденный морем», – мрачно проговорил Курах, отворачиваясь.

Резко вскинувшись, Нергал проснулся. Разбудила боль, застарелая и неизбывная, доктора назвали бы такую фантомной. Кожа горела, а внутри словно стыл ледяной комок. Несколько секунд мужчина судорожно оглядывался, не понимая, где находится. Затем тяжело вздохнул, дыхание понемногу успокаивалось, сердцебиение пришло в норму, горящий яростью взгляд постепенно угас. И боль уходила, истаивала, истончалась, пока совсем не сошла на нет.

Прошло десять лет с той памятной битвы на вершине башни. Десять… Даже в памяти события такой давности стали блеклыми, утратили цвета и эмоции. Былая ненависть испарилась, выкипела и улетучилась, оставив лишь горький осадок разочарования. А вот боль до сих пор с ним – приходит, как старая знакомая, по расписанию, едва ли не каждое утро. Словно тягостное напоминание о пережитых мучениях, о бесславном поражении и брошенных на полпути делах.

Рихтер уселся, поставив ступни на холодный пол. Прикрыв глаза, он посвятил несколько минут успокаивающей гимнастике. Метода старая, как мир: следи за дыханием, считай вдохи и выдохи, отпусти мысли прочь, пусть голова остается пустой. Главное в этом деле сконцентрироваться и не сбиться со счета, а результаты не заставят себя ждать. Открыв глаза, мужчина посмотрел на мир совсем другим взглядом: спокойным, сосредоточенным, умиротворенным.

Поднявшись с постели, Нергал занялся обыденными утренними хлопотами. Тело действовало само, по привычной программе, почти не требуя мыслительных процессов. Умыться, размяться, выполнить упражнения одного из комплексов Нэйгун, переделать домашние дела, такие привычные и необременительные. Постель заправлена, завтрак приготовлен, на столе дожидается чашка крепкого кофе и несколько зажаренных яиц.

Усевшись на стул, Рихтер взялся за еду. Насыщаясь, машинально оглядывал простецкое убранство маленькой хижины, что служила ему домом.