Восставшее поколение - стр. 5

У плавания под парусом против течения по извилистому руслу есть одна особенность. Лодку иногда разворачивает к ветру так, что парус не помогает, и какое-то расстояние приходится выгребать на веслах, пока снова не поймают ветер.

Руслан сложил парус и взялся за весло. Он никого не будил себе в помощь, но не стал спорить, когда к нему присоединилась Маша. Вместе они выгребли до нужного места, но девушка не спешила ложиться спать.

– А правда у вас в Кумшаке нет своего старосты? – вполголоса завела она разговор.

– Нету.

– А сколько у вас дворов?

– Пятнадцать. И для четырех новых отмечены участки. Еще дом Глеба на отшибе.

– А Глеб с остальными общается?

– Ну да. Как только перебрался, держался особняком, а сейчас привыкли друг к другу.

– А он… это… ни к кому не лезет?

– В смысле?

– Ну, к парням.

– Нет, – хмыкнул Руслан. – Не замечал. Скорее, к нему лезут.

– Кто?!

– Вовка Митягин, тот самый, с кем его застукали.

– Так он же калитвенский?

– Вот и приезжает к нему, иногда. В гости.

– Ужас.

– А что ужас? Их личное дело. Они ж никому не мешают.

– Ну в общем-то да.

– Мы к нему сразу?

– Ага. Его дом стоит прямо у Дона. Сам поселок дальше, вдоль нашей речки.

– Помню. Я была у вас лет пять назад.

– Интересно. Не видел тебя тогда.

– Это была поездка со школой к месту появления. Заодно к вам заехали. Нас было десять детей и шесть взрослых.

– Припоминаю что-то такое. Кажется, я тогда первый раз был в походе к Астрахани.

Они говорили и говорили. Маша с легкостью находила темы для разговора. Это компенсировало некоторую нерешительность Руслана в общении. Ему нравилось внимание этой умной, симпатичной и – что уж там – привлекательной девушки. Не часто у него возникала возможность рассказать о себе, о своем детстве, об отце, которого он похоронил пять с лишним лет назад. О матери говорить он стеснялся, но собеседница была тактична и доброжелательна, и воспоминания о женщине, которая подарила ему жизнь, просто полились из него.

Вероника, его будущая мать, со своим мужем поселились в Калитве. Их первенец умер, не прожив и трех месяцев. Через год в зимнем походе к Волге ее муж получил воспаление легких и скончался уже около Кумшака в санях, которые тащили другие участники экспедиции. Его могила стала первой на кладбище этого поселка. Молодая вдова долго горевала, погрузилась в глубокую депрессию, а после ледохода попросила отвезти ее к могиле любимого человека. С могилы уходить она отказалась, сказала, что ляжет и умрет здесь. Сопровождающие долго упрашивали ее поехать назад, но она, уже с явными признаками безумия, агрессивно реагировала на их увещевания. В конце концов к могиле подошла тетя Зоя, сожительница отца, села рядом и стала что-то напевать на своем цыганском наречии. Пела, молчала, пела, молчала. Монотонные звуки и неравнодушное присутствие другого человека подействовали успокаивающе. Тетя Зоя сказала, что побудет рядом с горюющей женщиной. Вдвоем они просидели всю ночь у могилки, а утром пришли в дом отца.

Истинный характер отношений Рафика Камилова, отца Руслана, и тети Зои так и остался неизвестным никому. В этот мир они попали на два года раньше других, не по собственной воле, и жили чуть обособленно. Друг друга они называли братом и сестрой, но, разумеется, родственниками не являлись: в старом мире он был курьером узбекской наркомафии, а она цыганской баронессой, оба были приговорены к пожизненному заключению, но вместо тюрьмы выбрали переброску в новый мир.