Восставшее поколение - стр. 13
– Вкусноти-и-ища, – доедая последние яблоки, протянул Вовка. – Маш, налей, пожалуйста, компота.
– И мне, – протянул кружку Андреич. – Эх, сейчас бы чайку. Нет, лучше кофейку. Десять лет жизни отдал бы за чашечку кофе.
– Моя мама тоже иногда о кофе вспоминала, – лицо Маши стало задумчивым. – Что в нем такого?
– О, Маша. Напиток богов!
– На что похож?
– Не знаю, как объяснить словами.
– Ну хоть примерно.
– Представьте, если пожарить зерна ячменя, мелко растолочь и залить кипятком. Будет что-то отдаленно напоминающее.
– Фу, – скривился Глеб.
– Я ж говорю, не объяснить словами.
– Легкий наркотик? – уточнил Вовка.
– Нет, совсем не наркотик. Тонизирующий напиток, как чай.
– Ну так пейте чай, – недоуменно сказал Вовка.
– Кстати, наш чай – это не настоящий чай. Растение чай здесь не живет. Чаем мы называем травяные отвары. Это вкусные напитки, но не настоящий чай. Так вот, кофе лучше настоящего чая.
– А как получают кофе?
– Из зерен куста, который растет в Африке, в Эфиопии. Это сразу за Красным морем.
– Когда в Турцию плавали, почему туда не поплыли?
– Вова, теоретически можно сплавать и в Эфиопию. Полгода туда, полгода обратно. Может быть повезет и обнаружится этот куст. И что? Привезти десять мешков зерен, которые здесь нельзя будет сажать?
– Почему десять? Двадцать.
– Хорошо, двадцать. Из-за двадцати мешков кофе плыть черте куда?
– Так всего лишь год.
– Полтора, не меньше.
– Но вы же сказали, что готовы отдать за него десять лет жизни?
– Ха, Владимир, ты меня уел. Я, конечно, тоже немного сумасшедший, по Волге до Камы в одиночку ходил, но поверь мне, мальчик, поход в Эфиопию – это на самом пределе возможностей всех наших общин вместе взятых. И без достаточно веской причины рисковать жизнями десятка крепких мужчин – это, как минимум, неразумно.
– А пять крепких мужчин и одна женщина туда дойдут?
За столом повисла пауза и все взгляды сошлись на сказавшем это Денисе, который с невинным видом обгладывал гусиную косточку.
– Господи, у меня дежавю, – прервал молчание самый старший участник разговора. – Денис Воронцов.
– Что?
– Нет, я не о тебе, а о твоем отце, Денисе Воронцове.
– Не поняла, – насторожилась Маша. – Почему вы о нем вспомнили?
– Это была его идея отправить экспедицию в Индию. Мы примерно так же сидели в беседке у детской площадки в Кумшаке, и он так же огорошил всех своим рисковым предложением. Только речь шла не о кофе, а о хлопке и цитрусовых.
– Вот тебе и гены, – Глеб был явно ошарашен. Он, как и все, хорошо знал о судьбе Дениса Воронцова-старшего, который восемь лет назад возглавил экспедицию в долину Инда. Экспедицию, пропавшую без следа. Два года спустя спасательная партия дошла до устья реки Куры в Южном Каспии. Последний след экспедиции – традиционный знак в виде высокого треножника из древесных стволов – был найден на Апшеронском полуострове. В его основании в горшке лежала глиняная табличка с датой и надписью 7+, означавшей, что у всех семерых участников экспедиции все в порядке. Тщательно проверили устье Куры, но ничего не нашли. Идти еще южнее – к устью следующей большой реки, в Иране – поисковики не решились, приближался сезон штормов. Для немногочисленного людского сообщества это был очень серьезный удар судьбы. Семеро сильных мужчин, отцов семейств одномоментно исчезли навсегда.