Восстание безумных богов. Северная Ведьма - стр. 26

«Брось мечи!» – Скьёльд словно крикнул ей в ухо.

Но пальцы заледенели, задеревенели на эфесах, руки отнялись по самые локти, и Шаарта не могла бы послушаться, даже если бы хотела. Она уже задыхалась, но тело ещё пыталось бороться, из последних сил отбивая удары и почти не пытаясь атаковать.

Хороший поединок кончается быстро.

– Брось мечи! – крикнул Скьёльд вслух.

Орка не могла ни бросить, ни ответить.

«Впусти меня, я помогу. Тебе не будет больно, только тепло… а ведь тебе так давно не было тепло, правда?..»

– Брось мечи!

– Довольно!

Чародеи рявкнули одновременно. Иллюзия мгновенно рассеялась, красавец-Огненноглазый исчез без следа. Шаарта со стоном повалилась на колени, продолжая сжимать эфесы.

– Брось, брось их, орка!

– Я… не могу…

Подскочивший хозяин склонился над ней, принялся разгибать сведённые судорогой пальцы. От его рук шло мягкое тепло, пальцы закололо, словно Шаарта и впрямь их обморозила, как случалось в детстве.

– Сейчас, сейчас, храбрая… так легче?

Проклятые клинки звякнули о каменную мозаику на полу, Скьёльд подобрал их, прикасаясь через тёмную ткань; Шаарта только сейчас разглядела на ней бледно светящиеся руны и знаки. И с изумлением обнаружила, какой разгром царит вокруг имплювия: разбитые, разваленные надвое и натрое вазоны с цветами, глубокие щели в полу, точно мозаику рубили секирой, от одного бортика словно отгрызли каменный блок, и теперь он валялся на дне, под водой.

Это что… всё она сотворила?!

– Тебе лучше, орка? Что случилось? Ты настолько глупа, что решила меня ослушаться?

Шаарта, пошатываясь, поднялась. Нет чести в том, чтобы валяться без сил перед fazeebi… даже если ты уже мертва.

– Я не могла их бросить, господин. Пальцы свело. Заморозило.

Скьёльд хмыкнул, отодвинул хозяина и сам прошёлся чуткими пальцами целителя от локтей орки к кистям. Болезненные мурашки стали отступать, чувствительность постепенно возвращалась.

– Да, всё верно… У человека или сидха кисти бы уже отвалились, промороженные насквозь, по самые запястья, а у нас – ничего. Так, что ещё ты чувствовала? Почему не позвала на помощь?

Шаарта как могла подробно пересказала свои ощущения, не умолчав и о призрачном голосе. Был он или почудился? Может, это всего лишь её желание избавиться от проклятого оружия? Доселе никто не мог принудить её взять клинок, который она не хотела брать, – но ведь тогда она была ещё жива, была ещё Шаартой ар-Шурран ас-Шаккар, лучшей воительницей племени, а не безымянной рабыней у fazeebi. Сейчас – всё по-другому.

Чародей хмурился, кивал, драконы на его черепе – красный и два синих – словно бы недовольно шевелились.

– Голос. Хм, голос, предлагавший, «чтобы стало тепло»…

– Мне это не нравится, любезный Скьёльд. – Тон хозяина сделался сух и холоден. – В походе мне сюрпризы не нужны. А вот живая и боеспособная воительница – очень даже.

– Дорогой Публий, дружище, поверь, мне это не нравится ещё больше. Ты и представления не имеешь, с чем тебе придётся столкнуться на Севере, да и я тоже – потому прошу тебя, не отказывайся от мечей. Уж если я вручаю тебе артефакт, я за него ручаюсь.

– Что это за голос?

– Голос меня как раз волнует меньше всего, – отмахнулся Скьёльд. – Иллюзия, имитация, самые примитивные из наложенных на эти мечи чар, дабы побудить носителя пролить как можно больше крови. Вот те заклятия, что должны