Воспоминания генерала Российской армии. 1861–1919 - стр. 45
Коломбо – небольшой красивый городок, весь в тропической растительности, с белыми зданиями и красной укатанной мостовой. Мы осмотрели со Змейцыным роскошный ботанический сад, музей, обошли город, видели английского гарнизона казармы и скрытую батарею в виде красивого сквера. Обедали в ресторане, но не понравилась английская кухня: курица с рисом, приправленная соусом «кюри»[59], обожгла весь рот и желудок, а говорят, что в тропиках такие блюда необходимы. Пароход до позднего вечера грузился углем, набирал воду, и привозили продукты. Офицеры накупили свежих ананасов, бананов и фрукт «маги» в игольчатой коже, но розово-нежный и вкусный. На пароходе факир показывал свои фокусы-чудеса.
Утром в 8 часов «Скандия» подняла флаг, проверили, все ли офицеры и нижние чины налицо, и пароход тронулся в путь. Поразительно был красив Цейлон с лесами пальм, с огромным прибоем у берега и вдали с пиком Адама в голубой дымке. Развешанные на спардеке ананасы распускали одуряющий запах до тошноты. Поручик Михаил Дмитриевич Лепилин накупил в Коломбо огромных, вершка четыре длины, сигар по копейке штука с таким противным запахом, что, как говорится, мухи дохли, а он курил взасос… Многие накупили себе белые костюмы и английские шляпы-шлемы и корчили из себя англичан; смеху было много…
Всех нас удивило это объявление при входе в Ботанический сад только на одном русском языке: «Воспрещается рвать цветы, ломать деревья и ходить по газонам», ведь только для русских… Но жена подполковника И. А. Гамбурцева[60], «недалекая» Анна Павловна, сорвала роскошный какой-то цветок и спрятала под шляпу своего маленького сына Буси… оправдала выставленное объявление.
Мы опять среди Индийского океана. Трогательно-величественно неслись из тысячи человек над вечерними волнами, после положенных молитв, звуки народного гимна «Боже, Царя храни», ощущалась сила и мощь России, чувствовалось, что едина глава в единении с единым народом. О силе, могуществе своего государства подданный может судить только вне его, когда столкнется с другими подданными за границей, вот тогда-то и видна сила и влияние твоего правительства. Пропасть между 1898 и 1921 годами… Нас теперь презирают и преследуют даже китайцы…
Жара под тропиками была страшная – нам, офицерам и солдатикам, была выдана в Одессе тропическая одежда: белой парусины шапочка, куртка, брюки и туфли, мы спали совершенно голыми. На пути к Сингапуру ночью на пароходе случился пожар, но его быстро затушили, так бесшумно, что никто не знал.
Через пять дней после Коломбо мы прибыли в Сингапур. Долго наша «Скандия» тихо шла между островами, покрытыми роскошной тропической растительностью, и вот и сам Сингапур с пятиэтажными домами и желтыми индо-китайцами, воздух города насыщен каким-то пряным запахом. «Скандия» простояла целые сутки, и мы вдоволь погуляли по городу. Обедать зашли в ресторан «Полтава», хозяин которого оказался уроженец Полтавской губернии и угостил же он нас настоящим малороссийским борщом с кашей, варениками и вишневкой… Опять накупили ананасов, бананов и маленькую обезьянку. Дамы накупили каких-то бус из сильно пахнувшего дерева. Отплыли из Сингапура около 10 часов утра и повернули на юг и, не дойдя двух градусов до экватора, взяли курс на северовосток. Тропическая жара стала сказываться: в лазарете парохода лежало уже человек двадцать больных и двое очень слабых. Плаванье стало томить, нервы стали пошаливать, и явилось какое-то недовольство друг другом: стали спорить из-за пустяков. Отличилась наша Анна Павловна своей глупостью: стоит она как-то на спардеке с Лазаревичем и томно спрашивает: «Скажите, пожалуйста, что это за черта как бы на море». «Это, это, Анна Павловна, тропик Рака, знаете, на глобусе такая черта выше экватора», – выпаливает Лазаревич. «Ах, скажите, пожалуйста», – томно говорит дама. Ну и хохотали же наши зубоскалы…