Воспоминания генерала Российской армии. 1861–1919 - стр. 22

Весной этого года я в первый раз пошел на «тягу» вальдш непов. Вечерняя картина леса и пения птиц, постепенное замирание леса поразили меня и остались в памяти на всю жизнь. Картины из «Записок охотника» Тургенева мне стали понятны. Я полюбил природу.

Все лето я усиленно занимался, готовясь к экзамену в Техническое морское училище. В начале августа, один, я отправился в Кронштадт. Петербург поразил, но не пленил. В Кронштадте я остановился у брата А. М. Колчина, богатого купца, на Господской улице. Начались экзамены, но мне заранее сказали: «Раз не моряк по рождению и нет протекции сильных морского мира, то не попадете». В артиллерийский отдел, на 9 вакансий, прибыло 57 человек. После первых письменных экзаменов по математике и русскому языку нас осталось 31 человек, после устных, по тем же предметам, осталось 18 человек… Я держался. Остальные экзамены шли хорошо. Кончились. Вывесили результаты, я имел в среднем 9,8 балла[29], но… не попал в число девяти счастливцев. Обидно было и грустно было ехать домой. В один из сентябрьских пасмурных дней на пароходе О-ва «Самолет» подъехал к пристани-часовне Толгского монасты ря, горячо помолился и скоро увидел родимый и милый свой Ярославль. Отец и виду не показал, но сказал: «Это твоя судьба».

Ярославль готовился к встрече с войны 10-го гренадерского Малороссийского полка[30]. У Московской заставы строили триумфальную арку, по образцу Петербургской на Невском, для встречи гвардии. Наверху арки красовался огромный Георгиевский крест. Весь город был во флагах. Полк с венками и цветами на штыках, с музыкой, при громовых раскатах «ура» вступал в город. Я встречал салютом из своей пушки. 35-я пехотная дивизия осталась в Болгарии на оккупации.

Я опять попал в канцелярию, но уже на жалованье 8 руб. в месяц, и то была помощь отцу. Было решено: я поступаю на военную службу в пехоту, вольноопределяющимся[31]. Экзамен буду держать весной будущего 1879 года. Теперь день я занимался в канцелярии, а вечер дома готовился к экзамену. У нас на квартире жил конторщик М[осковско]-Я[рославской] железной дороги И. И. Соловьев, который также хотел держать экзамен на вол[ьноопределяюще] гося, и вот мы с ним и начали готовиться, помогая друг другу. Мой товарищ по прогимназии и городскому училищу Шавлинский уже поступил в 9-й гренадерский Сибирский полк[32] и уехал в Московское пехотное училище[33]. На Рождество он приехал в отпуск в Ярославль к матери. От его вида в военной форме, красиво и аккуратно пригнанной, я пришел в восторг… Я решил поступить тоже в Гренадерский полк – кепи с высоким султаном была теперь моя мечта.

Встретили новый, 1879 год, очень хорошо. Брат Александр помогал отцу присылкой денег золотом, и отец уплачивал долги Голодухину за лес, за кирпич и прочие – словом, мы отдохнули. В марте я при прогимназии держал экзамен и получил свидетельство[34]. В феврале гренадерские полки ушли из Ярославля во Владимир и Нижний Новгород, а в Ярославль ждали 137-й пехотный Нежинский полк и 139-й пехотный Моршанский полк. В конце марта прибыл Нежинский полк, но ярославцы свой родной полк встретили не так торжественно, как гренадерский, чем на долгое время положили «нелюбовь» между горожанами и полком, даже блюдо, на коем подносили полку от города хлеб-соль, оказалось МЕДНОЕ… Ярославцы, как потом говорили в полку, народ-жулик. Потом это сказалось и очень убыточно для ярославцев…