Воспитание тёмных. Книга 2 - стр. 17
- Хочешь помочь мне? Ты знаешь, как. - И словно ему всё-таки нужна была подсказка, словно он мог повернуть и интерпретировать мои слова любым образом, я добавила: - Просто усыпи меня наконец.
Молчание. Предплечья под моими пальцами закаменели. Потом он вдруг освободил одну руку и тронул моё плечо.
- Олеся.
- Влей в меня все светлые чувства, которые мне сейчас так нужны! Решись и помоги мне! Пожалуйста…
Мы… обсуждали это. Не единожды и не дважды. Как только меня начали терзать дурные сны, я пришла к эльфу, и в первые же минут пятнадцать напряжённого разговора эта идея родилась на свет. Всё очень просто. Я просила его сделать то, что он делал, когда спасал меня от козней Йаалы. Прижать руку к моему лбу и наполнить моё сознание тёплыми образами, счастьем, светом…
Если это однажды сработало со мной, если эффект может быть настолько сильным, что Дираду с его помощью стёрли разум, то должен быть и способ вернуть мои мозги на место похожим образом!
Но…
Соламейн отказался наотрез. Чем удивил меня безмерно. А когда я после рассказала Азмарену, тот запретил мне даже думать о том, чтобы играть сейчас с собственным сознанием.
- Олеся, я уже объяснял, - лицо эльфа исказилось в таком искреннем беспокойстве, что на миг стало стыдно. - Это опасно.
- Ты так волнуешься из-за Дирада? Из-за того, что его похожее вмешательство довело до сумасшествия?
- Я волнуюсь за тебя, - выдохнул мой куратор, словно сознался в преступлении. - Я не знаю, что именно с тобой происходит. Как повлияет на тебя чужая светлая магия сейчас. Правда в том, что никто не знает.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не мигая.
- Та сила, что поселилась в тебе, сопротивляется, - добавил он тише. - Защищается от любого воздействия. Я не могу рисковать тобой.
- И ты намерен решать проблему бусами? Созерцанием лебедей? - усмешка сковала губы против воли. На секунду-другую мне отчаянно захотелось забыть обо всём. Захотелось, чтобы он подался вперёд и прислонился лбом к моему лбу - а потом скрыл меня ото всего мира на собственной груди. Я поняла, что опускаю голову и одновременно напрягаю икры - даже в сидячем положении словно готовлюсь встать на цыпочки и тянуться… к нему.
К поддержке, которая нужна мне сильнее, чем я представляла.
- Сейчас лучше двигаться маленькими шажками, чем разогнаться и упасть.
Проблема в том, что по ощущениям я уже приложилась об асфальт.
- Да что вы устроили?! - Я отпустила его руку. Резко. В груди вдруг вспыхнул огонь - заставивший задыхаться. - Что, всё настолько плохо? Нужно вежливо улыбаться, не говорить со мной на серьёзные темы, не дышать на меня - а иначе я стану монстром?!
Кажется, мои слова ударили его под дых. Сверкнула мысль: я сейчас… наверное, скверно выгляжу. В глазах потемнело, захотелось прикрыть их руками. Чтобы он не видел меня такой и чтобы самой не видеть боли на лице, которое мне на самом деле дорого.
- Прости. - Я уцепилась за остатки самообладания, стараясь выгнать горечь из голоса. - Я просто чувствую, что… праздно трачу время, пока все вокруг заняты делом. Я тоже хочу действовать! На меня смотрят - студенты, преподаватели, а теперь и твои товарищи. Они должны видеть, что я стараюсь. Нет, я сама должна знать, что делаю всё возможное! Кормить птиц и вышивать крестиком - это… здорово в другой ситуации, но не сейчас.