Восьмой круг. Златовласка. Лед (сборник) - стр. 49
Мюррей, не мигая, уставился на этого человека, как зачарованный.
– Ну и ну, будь я проклят, – негромко сказал он.
– Но вы меня понимаете?
– Понимаю, – ответил Мюррей. – Еще как понимаю.
Он вызвал звонком миссис Нэпп и, когда она появилась, повернулся вместе с креслом к ней.
– Миссис Нэпп, это важно. Подготовьте список наших клиентов, прошлых и нынешних, которых можно считать знаменитостями. То есть всех, кого человек с улицы знает и о ком хочет читать. – Обратился к Скотту: – Надеюсь, вы не против, что я воспользовался вашим определением?
Скотт был воплощением довольной любезности.
– Ничуть.
– Прекрасно. Потом, миссис Нэпп, если кто-то из наших людей захочет видеть досье, включенное в этот список, он должен будет письменно изложить причину и подписаться. Если сочтете, что причина хотя бы слегка подозрительна, немедленно сообщайте мне. Тогда я смогу…
– Господи! – воскликнула миссис Нэпп, когда дверь за Скоттом хлопнула с грохотом взорвавшейся бомбы. – Что случилось? Этот человек, должно быть, не в своем уме.
– Нет, он просто очень, очень расстроен. В общем, миссис Нэпп, принимайтесь за работу над этим списком. Или, лучше, поручите это кому-нибудь из стенографисток. Выберите самую глупую. Такие прекрасно разбираются в знаменитостях.
Этот день, подумал Мюррей после обеда, который ему доставили на письменный стол чуть теплым и совершенно невкусным, отведен судьбой для множества мелких неприятностей. И убедился в этом, когда в два часа позвонил Бруно, сообщил, что их птичка улетела – Эдди Шрейд бесследно исчез из своего гнездышка на Кони-Айленде.
– Как это исчез? – спросил Мюррей. – Ты расспрашивал соседей? Обошел всю округу?
– Только этим и занимался. Единственный, кто вроде бы может что-то знать, это тип, которому принадлежит дом, где жил Шрейд, а он не хочет разговаривать. Черт возьми, в том районе никто не хочет разговаривать. Мюррей, видел бы ты это место зимой. Прямо-таки конец света.
– Ну и что? Ты там не для осмотра достопримечательностей. Думаешь, это устроил Лоскальцо?
– Возможно. Шрейд ему нужен, чтобы поддержать Миллера, иначе у него не получается дела. Может быть, именно о Шрейде он и беспокоится.
Мюррей размышлял над этим, пока Бруно не застонал:
– Говори со мной, приятель, говори со мной. Здесь холодно и одиноко.
– Ты жалкий трус. Слушай, почтовое отделение от тебя далеко?
– Было где-то поблизости. Мюррей, что у тебя на уме, игра в «Брата Фрэнка»?
– Сделаем такую попытку, – сказал Мюррей. – Две открытки и два письма, только смотри, пиши адрес разборчиво, чтобы они не оказались в отделе невостребованных писем.
– Все понял. Скажи, кто будет Братом Фрэнком?
– Буду я, – ответил Керк, – поэтому пиши Брату Мюррею.
– Ладно. Тогда до завтра.
– Постой, постой. – Мюррей придвинул к себе блокнот и начал аккуратно выводить кружки. – Помнишь, Джек Коллинз, когда был здесь в прошлом году, что-то говорил о новом деле у него на Тихоокеанском побережье, но не захотел сказать, что оно представляет собой?
– Помню.
– И помнишь, я потом сказал тебе, что если его новое дело представляет собой продажу магнитофонных пленок и фотографий порнографическим журналам, нам нужно открыть другое агентство, чтобы работать по заданиям оттуда?
Наступило молчание.
– Понял, – сказал наконец Бруно.