Восьмой круг. Златовласка. Лед (сборник) - стр. 10
– Только «Куклу, Фрэна и Олли»[7], – ответил Мюррей.
– Ну, тогда удивляться нечему, – сказала с облегчением Меган. – Пойдемте со мной, я вам покажу.
Она привела Мюррея в спальню, усеянную женскими вещами в диком беспорядке, толкнула его в кресло и после краткого поиска по каналам нашла частного детектива Кейт Брэнниган, расследующую «Дело о пропавшем пальце». Потом быстро убрала с кровати книги и одежду, уселась на нее, скрестив ноги, принялась грызть обкусанные ногти и восторженно уставилась на экран.
Темнота в комнате, голоса телевизионного диалога представляли собой коварное искушение. Мюррей на секунду закрыл глаза, обнаружил, что не может открыть их, и внезапно проснулся, когда частный детектив Брэнниган завершила дело чередой пистолетных выстрелов. Громкая музыка трех последующих рекламных сюжетов завершила процесс пробуждения, и затем появился диктор одиннадцатичасовых новостей с еще более суровым, чем у частного детектива Брэнниган, взглядом.
– Каковы новости из всех частей города? – вопросил он. – Так вот, праздничная дорожная пошлина продолжает повышаться. Последней местной жертвой несчастного случая стал шестидесятилетний Чарлз Пирози, житель Уэстчестера, скрывшийся водитель насмерть сбил его час назад на углу Мэдисон-авеню и Шестнадцатой улицы. Водители, предупреждаем вас…
Меган торопливо поднялась и выключила телевизор.
– Радостный же День благодарения, – сказала она. – Уф.
– Тебя не беспокоило, когда частный детектив Брэнниган палила в людей направо и налево, – с ехидством напомнил Мюррей.
– Это совсем другое, – запротестовала Меган.
Неожиданно в комнате вспыхнул свет, оба они повернулись и, щурясь, уставились на человека в дверном проеме. Это был Харлинген.
– Вот вы где, – сказал он и потом застонал: – Господи, Меган, комната в ужасном беспорядке! Как ты можешь показывать кому-то свою комнату в таком виде?
Она свирепо сверкнула на него глазами.
– Это не беспорядок. Во всяком случае, доктор Ленгстейн сказал, что быть неаккуратной в моем возрасте вполне нормально. Ты сам это слышал.
– Хотел бы я, чтобы он пожил в этой комнате, – сказал Харлинген. – Теперь сотри с лица всю косметику и ложись спать.
Возле двери Мюррей обернулся.
– Доброй ночи, Меган, – сказал он и увидел, как накрашенные губы задрожали, сутулые плечи ссутулились еще больше, а потом Меган резко повернулась к нему спиной.
– Вот вам дети, – угрюмо сказал Харлинген, закрывая дверь. – Ей четырнадцать лет, ведет себя как четырехлетняя, и ждет, чтобы с ней обращались, как с сорокалетней.
Он повел Мюррея в маленький, скудно обставленный кабинет и плюхнулся в кресло перед загроможденным письменным столом.
– Нет, ничего интересного здесь не найдете, – сказал он, когда Мюррей, присев на корточки, стал разглядывать содержимое книжных полок на стене. – Тут главным образом книги по юриспруденции – я забрал их из той конторы, а маленькие книжки – это стихи моей жены. Книжки изданы, само собой, за счет автора. Поэзия ее, надо сказать, оставляет желать лучшего, но она находит сочинение стихов замечательным способом самовыражения.
– Знаю, – сказал Мюррей. – Она говорила мне об этом.
– Да? В таком случае у вас, очевидно, была возможность понять, что она за личность. Muy simpatica[8]. И очень общительная. Очень энергичная. Собственно говоря, она главная сила, заставляющая меня идти своим путем.